Доводы рассудка - Остин Джейн

Ей хотелось поскорей повидать Крофтов; но когда они встретились, она поняла, что о новости они не слыхали. Был нанесен и принят обычный светский визит. Имена Луизы Мазгроув и капитана Бенвика упоминались без тени улыбки.

Крофты расположились на Гей-стрит, к великому удовлетворению сэра Уолтера. Он ничуть не стыдился своего с ними знакомства и думал и говорил про адмирала Крофта куда охотнее, чем думал и говорил про него адмирал.

Знакомых в Бате у адмиральской четы было предостаточно, и, видаясь с Эллиотами, они отдавали дань простой учтивости, вовсе не ожидая от этих встреч особенного удовольствия. Они и сюда привезли свой милый деревенский обычай никогда не расставаться. Ему велено было много ходить по причине подагры, а миссис Крофт, хоть подагра ей не грозила, ходила с ним вместе, не зная устали. Энн куда бы ни пошла, повсюду на них наталкивалась. Леди Рассел чуть ли не каждое утро возила ее в своей карете, и не было еще случая, чтобы она, подумав про них, тотчас бы их не увидела. Зная их чувства, она и вообразить не могла более завидной картины счастья. Долго всегда смотрела она им вслед и с радостью угадывала, как ей представлялось, что говорят они друг другу, в счастливой своей обособленности продвигаясь среди толпы, и с такой же точно радостью смотрела она, как адмирал истово трясет руку старого приятеля или как они беседуют, верно, о морских делах в кружке офицеров, и миссис Крофт никому не уступает важностью и живостью речей.

Энн слишком много времени проводила с леди Рассел и редко ходила одна; но как-то раз поутру, дней через десять после того как приехали Крофты, ей показалось удобно выйти из кареты своего друга в нижней части города и одной воротиться на Кэмден-плейс. И вот, когда она брела по Мильсом-стрит, подле лавки, торговавшей гравюрами, ей посчастливилось встретить адмирала. Он стоял один, заложив руки за спину, вперив задумчивый взор в одну из выставленных в витрине гравюр, и Энн не только могла бы пройти мимо незамеченная, но ей пришлось окликнуть его и даже тронуть за рукав, дабы привлечь его внимание. Когда он, однако, очнулся и ее разглядел, он заговорил с обыкновенным своим радушием:

– А? Это вы? Благодарю, благодарю. Как друга меня привечаете. А я, видите ли, на гравюру загляделся. Не могу пройти мимо этой лавки. Но что это у них тут за лодка? Поглядите-ка. Видали подобное? И странные ребята эти ваши художники, если думают, что кто-то решится доверить свою жизнь такой безобразной утлой посудине! А эти два господина меж тем устроились в ней как ни в чем не бывало, да еще горами любуются, будто через минуту не перекувыркнутся, а ведь это как пить дать! И где только такую сработали? (С громким хохотом.) Я бы в ней и через пруд не пустился. Ну хорошо (отворачиваясь), куда вы держите курс? Нельзя ли мне пойти вместо вас или вместе с вами? Чем могу служить?

– Благодарствую, ничем, разве что позволите мне наслаждаться вашим обществом, пока дороги наши не разойдутся. Я иду домой.

– Рад стараться, от души рад, и еще провожу вас. Да, да, мы отлично погуляем, и вдобавок я могу вам кое-что рассказать. Обопритесь-ка на мою руку. Вот и хорошо; я неуютно себя чувствую, знаете ли, когда на мою руку не опирается женщина. Господи! Ну и лодка, – прибавил он, бросая прощальный взгляд на гравюру и отходя от витрины.

– Вы намеревались, кажется, что-то мне рассказать, сэр?

– Да, да, сейчас. Там идет мой друг капитан Бриджен, я только скажу ему «здрасте». Я не буду с ним останавливаться. Здрасте. Он даже глаза вытаращил, почему это я не с женой. Она, бедная, осталась дома из-за ноги. Натерла на пятке волдырь не меньше трехшиллинговой монеты. Посмотрите-ка на ту сторону, там идет адмирал Брэнд со своим братом. Оба ничтожные людишки. Софи их не выносит. Сыграли со мной однажды скверную шутку: лучших матросов переманили. Подробности как-нибудь потом. А вот и старый сэр Арчибальд Дрю со своим внуком. Смотрите-ка, увидел нас. Посылает вам воздушный поцелуй. Принял вас за Софи. Ах, война возьми да и кончись, а юнец-то совсем еще зелен. Бедняга сэр Арчибальд! Как вам нравится Бат, мисс Эллиот? Нам тут очень хорошо. То и дело встречаем старых друзей; по утрам так и кишат на улицах; есть с кем всласть наговориться. А потом мы от всех убегаем и запираемся в своих комнатах, усаживаемся в креслах и ничуть нам тут не хуже, чем в Киллинче, да что я? Не хуже, чем в Норд Ярмуте и в Диле. Нам наши здешние комнаты, знаете, не меньше нравятся оттого, что напоминают те, которые снимали мы в Норд Ярмуте. От всех щелей дует точно таким же манером.