Альковные секреты шеф-поваров - Уэлш Ирвин

Я открываю рот, хочу что-то сказать — и не могу. Просто ничего не приходит в голову.

— Честно говоря, я даже рада, что Кэролайн съезжает.— Джойс печально покачивает головой.— Молодой девушке здесь не место. Вот раньше у нас действительно был хороший дом… когда мой Кит…— Она всхлипывает и подносит к глазам платочек.

Я чувствую острое, нестерпимое желание помочь… или подсознательно хочу втереться к ней в доверие, чтобы вблизи наблюдать за распадом Кибби? Так или иначе, я подхожу к ней, присаживаюсь на подлокотник кресла и поглаживаю ее по плечу:

— Ну будет, будет…

Ее поза меня слегка раздражает: скрюченная, сжатая в комочек. Так и хочется схватить сзади за плечи, упереться в спину коленом — и разогнуть. Да и пахнет от нее подозрительно. Не моется, что ли? Я поспешно отстраняюсь.

— Вы так добры, мистер Скиннер,— говорит она с чувством, сдерживая рыдания.

Я не отвечаю, думаю о своей матери, о том, как мы друг от друга отдалились. Мое желание узнать правду об отце вбило между нами клин. Я должен сперва встретиться с ним — и лишь потом смогу заговорить с ней.

— Вы извините… меня ждет работа.

— Да, конечно.— Джойс наконец отпускает мою руку.— Огромное вам спасибо, что зашли, мистер Скиннер!

— Ну что вы, просто Дэнни!— говорю я с таким искренним жаром, что самому страшно становится.

Покидая жилище Кибби — маленький муниципальный домик в той части Корсторфина, что называется Фезерхол,— я уношу в груди не радость победы, как следовало бы ожидать, а горечь и тревогу. Хотя, по идее, должен торжествовать: ведь я своего добился, с Кибби покончено! Никто уже не вспомнит жирного больного червяка. Он будет догнивать в своей комнате под присмотром вздорной мамаши. Мало того что за всю жизнь ни одной девчонки не трахнул, так еще и без работы остался! И все благодаря мне. Чем не победа?

А с другой стороны, отныне все изменится. Коварный Кибби, можно сказать, подложил мне свинью! Как я теперь буду за ним наблюдать? Как узнаю о разрушительных последствиях моей мистической мощи? Нет, это немыслимо! Нельзя его потерять! Я и так уже всех потерял. Даже собственного отца не знаю… Не может быть, чтобы он действительно взял и уволился! У него ничего нет, кроме работы! А у меня — кроме него… Боже, только бы он передумал!.. Надо ему помочь, вот что! Хотя бы несколько вечеров провести тихо, без загулов. В Доме кино как раз начинается ретроспектива Феллини. Да и сборник стихов Макдайармида, что я купил в прошлом году, так и лежит недочитанный, а между тем каждый уважающий себя шотландец обязан знать этого патриотического поэта. Я его отложил, когда выяснилось, что Макдайармид — это псевдоним, а на самом деле парня звали Грив Кристофер Марри. Не люблю людей, которые отказываются от своего имени… На худой конец, возьму напрокат несколько новых фильмов. Надо, в конце концов, дать Брайану Кибби передышку!

24. Взаперти

Лето катилось своим чередом. Эдинбургский фестиваль искусств промелькнул незаметно: кончился, не успев начаться. Обычно Скиннер встречал его с ненавистью — и провожал с легкой грустью. С одной стороны, его раздражали приезжие: стада легкомысленных любителей путались под ногами у профессиональных пьяниц, заполняли бары и ресторанчики, перехватывали такси, столь необходимые серьезному алкашу для эффективного покрытия стратегических питейных точек. С другой стороны, фестиваль служил безотказным предлогом оттянуться, а толпы новых лиц сулили захватывающие романтические приключения.

В это лето, однако, все было по-другому. Скиннер проводил вечера взаперти, перед телевизором. Началось с «Планеты обезьян» — новый римейк побудил его купить и пересмотреть полную подборку прошлых версий; затем последовали первые три выпуска «Клана Сопрано», которые он проглотил залпом, за выходные, чуть не одурев от бессонницы; затем была неудачная попытка окучить полный выпуск сериала «24», окончившаяся тем что он сломался и уснул на шестнадцатом часу. Параллельно он штудировал поэтов-классиков, особое внимание уделяя Байрону и Шелли. Фестиваль давно отгремел, однако Скиннер не спешил выходить из затворничества, справедливо рассудив, что зеленый змий за время передышки отдохнул и собрался с силами и вступать с ним в открытую затяжную схватку было бы неразумно.

Слишком опасно для бедного Кибби.

Не за горами была уже зима с ее неизбежными соблазнами, но Скиннер твердо решил держать оборону и оставаться взаперти. Он начал правильно питаться и даже регулярно принимал настойку морского чертополоха, вычитав, что человеческая печень обладает удивительной способностью к регенерации, а чертополох способствует процессу.