Санькя - Прилепин Захар

— Член партии обязан иметь как можно больше женщин, — объяснял он ей мягким и наглым голосом. — Член партии обязан предлагать себя сначала лучшим женщинам. Член партии обязан домогаться всех женщин, потому что завтра он может быть убит на фронте. Если встречи члена партии с женщиной повторяются два и более раз, он должен избить ее. Идеально — одно избиение на каждые десять сношений. Член партии имеет право на убийство женщины, которая его не понимает и чего-то постоянно хочет от него.

Девушка смеялась. Соловый подмигнул Саше, прошел мимо, но в последний момент ловко подтолкнул девушку к Саше, продекламировав:

— Член партии обязан требовать от женщины развратных действий в отношении своих товарищей по партии.

— Дурак вообще! — наигранно обиделась девушка на Солового, отстраняясь от Саши, — тот успел ощутить ее мягкое, податливое, нежное тело.

Из туалета, располагавшегося прямо напротив входной двери, вышел высокий парень со смешливыми глазами. Он вытирал сырые, видимо, только что вымытые руки о штаны.

— Мочить в сортире. Мочить в сортире. Моя моча замочена в сортире. Ей сыро, — произносил он несколько сомнамбулическим голосом, удивительно похожим на голос президента страны.

— Матвей здесь? — спросил Саша у дежурного по бункеру.

Ответили, что здесь.

Матвей вышел из помещения, которое «союзники» называли «сакральная» — комната, где раньше работал неутомимый Костенко. Теперь там с утра до вечера вкалывал на партию Матвей.

Он был невысок, сухощав, с небольшой бородой, с ясными глазами, хорошей улыбкой.

«Союзники» любили его, многие подражали ему — словечки Матвея, спокойные его жесты, мягкие интонации цеплялись неприметно — и вот уже то в одном, то во втором «союзнике» Саша примечал привычку подобно Матвею с неизъяснимым обаянием говорить, соглашаясь в чем-то: «Нуда, нуда…», — или носить короткое, черное или серое пальто, почти всегда расстегнутое… Увидев ребят, Матвей кивнул — очень серьезно, словно говоря: «Ну да, ну да, я понял, зачем вы. Это хорошо, что вы здесь».

— Саш, привет, — Матвей крепкой, сухой ладонью пожал Сашину руку. И с Негативом поздоровался, когда Саша представил его.

— Пойдем, что ли, на улицу, — предложил Матвей. Матвей отдал свой сотовый дежурному, спросил, нет ли у Саши и Негатива мобильных, — у них не было. «Пропаленные» мобильные оперативники использовали для «прослушки» — все об этом знали.

— А то всем очень интересно, о чем мы… говорим… — сказал Матвей, что-то проверяя в карманах.

— На улицу пойдем, да? Там поговорим. Сейчас, Янку только возьмем.

Яна тоже была в «сакральной», она вышла, мягко ступая, не улыбаясь, даже не взглянула на Негатива, кивнула Саше, он ответил ей, просто прикрыв глаза и чуть дольше задержав их, чем когда моргаешь. Постарался ни о чем не думать и не подумал ни о чем.

Они долго шли по дворам — в какое-то местечко, известное Матвею, наверное, сам высмотрел недавно, держа путь к бункеру столичными двориками. Пришли к беседке, уселись вчетвером, подвое друг напротив друга, закурили — все, кроме Негатива.

— Тебя так и называть — Негатив? — спросил Матвей.

Негатив кивнул.

Матвей закурил и сказал, что Негатива посадят.

— Ты готов? — спросил он.

— Я готов, — ответил Негатив просто.

Ехать нужно в Латвию. Нужно будет сорвать стоп-кран в поезде «Петербург — Калининград». Он идет через Латвию. Сорвать стоп-кран и выпрыгнуть с поезда на территории этой страны. Где-то у Даугавпилса. Добраться своим ходом до Риги. «Деньги на транспорт у тебя будут. Там ходят утренние электрички. В Риге тебя встретят. Вот по этому адресу». Матвей дал Негативу листок и сказал, что листок этот нужно выкинуть минут через десять. «Память хорошая?»

— Я запомню, — ответил Негатив, разглядывая адрес при помощи Сашиной зажигалки, взятой со столика.

В Риге нужно будет сделать все предельно быстро. Задача: захватить смотровую площадку башни на центральной площади города.

Забаррикадироваться там. Скоро Девятое мая, а их поганая охранка затеяла более ста уголовных дел по русским ветеранам Второй мировой, живущих в гордой прибалтийской стране. «Стараются к празднику», — сказал Матвей. Нескольких уже посадили как «бывших оккупантов». Двое из стариков умерли в тюрьме. Нужно устроить там, прямо в центре Риги, бучу, дождаться журналистов, желательно европейских, и потребовать прекратить этот беспредел. Никто, кроме «союзников», не собирается ничего делать.