Небесная подруга - Харрис Джоанн

Джоанн Харрис

Небесная подруга

Благодарности

Всем, кто помогал воскресить эту книгу из мертвых. Редактору Франциске Ливерсидж, Холли Макдональд – автору художественного оформления. Моему героическому агенту Питеру Робинсону. Люси Джордан и Люси Пинни, Дженнифер и Пенни Лютлен. И как обычно, всем энтузиастам, сотрудникам издательств книготорговых фирм, неустанно работающим для того, чтобы мои книги стояли на полках. Я также благодарна множеству читателей, которые настаивали на новой публикации этого романа. Без вас ее бы не было.

Предисловие автора

Копаться в прошлом опасно. Там можно найти немало хорошего, но в детстве мое воображение привлекали именно опасности: проклятие фараоновой гробницы, предметы, украденные из развалин храма майя, несмотря на предостережения древних, и несущие в себе катастрофу для мира, или затерянный город, хранимый призраками мертвых. Возможно, как раз поэтому книга, написанная так давно, что я считала ее надежно погребенной под спудом, преследовала меня и требовала выхода в свет, а заинтересованные читатели просили о переиздании.

Небольшой экскурс в историю. Прежде всего позвольте уточнить, что у меня не было намерения хоронить свою книгу. Само время сделало это. Я начала писать ее в двадцать три года и, сажая семя, совершенно не представляла, что из него вырастет.

Окончив обучение в Кембридже, я работала учителем-практикантом и жила со своим бойфрендом (впоследствии мужем) в шахтерском городке близ Барнсли. У нас было семь кошек, но ни центрального отопления, ни мебели – только кровать, ударная установка и нескольких книжных полок. Мой компьютер имел всего пятьсот байт оперативной памяти и весьма капризный нрав. Соседи называли нас «хиппи», потому что я расписала стены психоделическими фресками с помощью акриловых и масляных красок. Я сама сшила лоскутные занавески и отремонтировала ванную. Кабинетом мне служила спальня наверху – что-то вроде гнезда, откуда открывался вид на весь поселок: дома, мостовые, дворы, поля в отдалении. Казалось, там всегда туманно. Я ездила на древней «воксхолл вива» по прозвищу Кристина (в честь героини Стивена Кинга). Еженедельно машина ломалась.

Оглядываясь назад, я совершенно не понимаю, как отважилась взяться за перо. В кабинете стоял жуткий холод, от маленького газового нагревателя было больше вони, чем тепла, и работать приходилось в перчатках – цветных, без пальцев. Может быть, я считала, что это романтично. Мой предыдущий роман «Ведьмин свет» отвергли множество издательств. Наверное, самая упорная, настойчивая (и самая сильная) часть меня приняла это как вызов. Так или иначе, я начала писать «Небесную подругу» – «эту ужасную книгу», как говорила моя мать, – и идея развивалась, пока не воплотилась в жизнь и не привлекла внимание литературного агентства, в конце концов заключившего со мной контракт.

Разумеется, я понятия не имела, во что ввязываюсь. Я не была знакома с миром литературы, не имела ни связей, ни друзей в книжном бизнесе. Я никогда не изучала искусство письма, даже не входила в литературные кружки. Я не строила никаких долговременных планов, не думала о коммерческом успехе. Это была просто игра – могу ли я? Все писатели играют в нее, следуя за путеводной красной нитью по извилистым тропинкам сквозь лес, чтобы увидеть, куда она приведет.

Меня она привела в Кембридж. Я знала этот город, и он представлялся идеальным фоном для истории о призраках, которую я хотела написать. Идея возникла еще в студенческие времена. Однажды в Гранчестере я заглянула на кладбище и увидела необычное надгробие с надписью: «То, что во мне, помнит и никогда не забудет». С этой фразы и этого странного надгробия, похожего на дверь, началась моя история.

Замысел был грандиозным, стиль – экспериментальным. Мне не хватало опыта, чтобы обрести свой собственный голос, и я решила вести рассказ «на два голоса»: от лица Дэниела Холмса, человека средних лет, и более традиционно – от третьего лица. Все главы я пометила: «Один» и «Два», чтобы разделить два времени действия – современность и годы после Второй мировой войны. Я писала историю о вампирах, не упоминая этого слова; историю о призраках без призраков; роман ужасов, в котором обыденное оказывается страшнее мифологического. Но это был не просто роман ужасов. В нем говорилось еще и о соблазне, об утраченной дружбе, об искусстве, безумии, любви и предательстве. Я выбрала вычурную структуру – слишком вычурную для романа ужасов. Но я вообще не задумывалась о жанре, когда писала. Я пыталась воспроизвести атмосферу готического романа XIX века в наши дни, в современном стиле. Издатели хотели новую Энн Райс. Я должна была понимать, что с моей книгой будут проблемы.