Таинственная река - Лихэйн Деннис

Дэннис Лехэйн

Таинственная река

Благодарности

Как обычно моя благодарность сержанту Майклу Лоуну из управления полицией в Вотертаун; Брайану Ховарду, члену муниципального совета Бостона; Дэвиду Майеру, начальнику отдела по расследованию убийств при прокуроре округа Саффолк; Терезе Леонард и Энн Гаден за отлавливание ошибок в моем творении; и Тому Мерфи из похоронного бюро «Джеймс Мерфи и сын» в Дорчестере.

Своим наиважнейшим долгом считаю выразить глубокую благодарность Роберту Меннингу, инспектору полиции штата Массачусетс, который не только подал мысль написать эту книгу, но и ответил на все мои вопросы, даже на очень глупые, сохраняя при этом серьезное выражение лица.

Глубочайшая благодарность Энн Риттенберг, моему необычайно толковому агенту, и Клэр Уочтель, блистательному редактору, за то, что они являлись моими постоянными поводырями на протяжении всего времени написания этой книги.

I

Мальчишки, убежавшие от волков

(1975 год)

1

Округ и квартиры

Когда Шон Девайн и Джимми Маркус были совсем детьми, их отцы работали на кондитерской фабрике Кольмана, откуда возвращались домой пропитанные запахом горячего шоколада. Этот запах, казалось, насквозь и навсегда пропитал их одежду, постели, в которых они спали, виниловую обшивку кресел в автомобилях. В кухне у Шона пахло так, как в кондитерской «Фуджсеркл», а в ванной комнате, как в кафе Кольмана. К одиннадцати годам Шон и Джимми настолько сильно возненавидели сладкое, что в течение всей оставшейся жизни пили только черный кофе без сахара и никогда не ели десерт.

По субботам отец Джимми обычно заходил к Девайнам осушить баночку пива в компании с отцом Шона. Он брал с собой Джимми. Одной баночкой дело, конечно же, не заканчивалось, а доходило до шести, и эти шесть банок обычно перемежались с двумя-тремя порциями виски «Деварс». А в это время Джимми и Шон играли на заднем дворе; иногда к ним присоединялся Дэйв Бойл, мальчишка с тонкими, как у девчонки, руками и слабыми глазами, который постоянно пересказывал шутки, услышанные им от дядьев. Из зашторенного окна кухни доносилось смачное шипение открываемых банок с пивом, и стрекотание зажигалок «Зиппо», от которых мистер Девайн и мистер Маркус прикуривали сигареты «Лакки страйк».

У отца Шона — он был мастером — работа была более престижной и денежной. Он был высоким блондинистым мужчиной с широкой, обескураживающей собеседника улыбкой, которая не однажды — этому сам Шон был свидетель — гасила вспышки гнева матери, причем гасила моментально, как будто внутри у нее кто-то резко выключал рубильник.

Отец Джимми работал грузчиком в транспортном цехе. Он был невысокого роста, черные волосы беспорядочно спадали ему на лоб, а глаза блестели так, как будто он всегда был под кайфом. Двигался он с необыкновенной быстротой; глазом моргнуть не успеешь, а он уже в другом конце комнаты. У Дэйва Бойла отца не было, зато было много дядьев, а принимал он участие в этих субботних встречах лишь потому, что обладал необъяснимой способностью прилипать к Джимми и следовать за ним, как нитка за иголкой; увидев, что Джимми с отцом выходят из дома, он, тяжело дыша от быстрого бега, неожиданно появлялся перед их машиной и спрашивал с надеждой, окрашенной печалью: «Ну, так как, Джимми?»

Все они жили в Ист-Бакингеме, западнее деловой части города, где нижние этажи угловых домов занимали мелкие магазинчики и лавки, между домами размещались крошечные игровые площадки, а в витринах мясных лавок были выставлены куски разрубленных мясных туш, еще сочащиеся кровью. У баров были ирландские названия, а вдоль тротуаров стояли припаркованные машины «Додж Дарт». Женщины ходили в головных платках, завязанных узлом на затылке, а пачки сигарет хранили в сумочках из искусственной кожи, застегивающихся на кнопку. Но вот два года назад старшие парни исчезли с улиц, словно их похитили инопланетяне — на самом деле их отправили на войну. Через год с небольшим они вернулись назад опустошенные и мрачные, а некоторые вообще не вернулись. Днем матери просматривали газеты в поисках купонов, обещающих скидки. Вечерами отцы собирались в барах. Все были знакомы друг с другом; никто, кроме этих старших парней, никогда и никуда не выезжал из города.