Вальс с чудовищем - Славникова Ольга

Ольга Славникова

Вальс с чудовищем

ЧУДОВИЩЕ ВЕДЕТ В ТАНЦЕ

Предмет интереса писателя – человеческая драма. Не потому, что писатель кровожадный и не желает ближнему добра. А потому, что проза – это пространство, где герой поднимается от обыденного сознания к доступному для человека диалогу с мироустройством. В идеале, читатель поднимается вслед за ним.

Предмет этой книги – драма особого рода, которую я давно назвала для себя: вальс с чудовищем. Объятие чудовища смертельно, защититься от него невозможно. Единственный способ оставаться в живых – танцевать, вальсировать, увлекать партнера за собой на новые и новые круги. Хватка чудовища компенсируется движением. Бесконечно наступая, оно не может как следует выпустить когти, не может подмять.

Чудовище, о котором речь, – вовсе не инопланетный монстр и не медведь гризли, а самый близкий моим героям человек. Я полагаю, что клише «роковая женщина» давно устарело. Неинтересно писать про гламурную красотку, укладывающую мужчин штабелями наподобие деревокосилки из фильма «Сибирский цирюльник». Да и в жизни таким роковым литературным особям нет никаких эквивалентов. Зато существуют тихие, безобидные как будто существа, скрывающие в себе до поры зерно чужого несчастья. Зерно просыпается, если на него упадет теплый лучик любви.

Я люблю свой второй по счету менее других прочитанный роман «Один в зеркале». В нем, посредством главного героя, талантливого математика Антонова, я прожила ту жизнь, которой в реальности не суждено было осуществиться. Остатки моей математической интуиции, когда-то приносившей мне победы на олимпиадах разного уровня, пошли на картину творчества моего героя – подступившего, через расширение фрактальной геометрии, к теории хаоса. Сама сложность задачи доставила мне при работе над текстом массу удовольствия. Но не менее сложной и захватывающей оказалась задача показать человека посредственного. Хотя, казалось бы, что может быть проще: назови бездарность бездарностью – и дело с концом.

Но нет. Бездарность таинственна и герметична. Моя капризная Вика (эта героиня много капризничала, когда я одевала ее в слова) понимает цифры только как инструмент счета конкретных предметов, а лучше – денег. Вика совершенно лишена ощущения математики как инструмента для описания мира. Но для талантливого Антонова Вика загадочна, будто Джоконда. Именно потому, что она бездарна. Герой не понимает, как она устроена. А героиня просто живет свою обыкновенную жизнь, где, право, не происходит ничего особенного. Но что-то заставляет ее наступать, расширять свое пространство, хоть расширение это и иллюзорно. Чудовище всегда ведет в танце, даже если оно – женщина.

То же происходит и в рассказе «Басилевс». Написать этот рассказ меня побудил личный печальный опыт, сюжет которого на описанное абсолютно не похож, но суть та же. Есть люди, которых опасно жалеть: только начни – и будешь должен им все, чем только располагаешь.

Вся жизнь пойдет на покрытие этого долга, порожденного беспомощностью благополучателя перед миром. Мы живем в такое время, когда многие люди не защищены и нуждаются в помощи, в доброте. Но и здесь работает закон сохранения энергии: получивший помощь дает ответный свет, если, конечно, он живой. Но бывают «черные дыры». Не потому ли не срабатывает добро, что, поглощенное такой дырой, оно уже и не добро вовсе?

Герои прозы обладают немалой самостоятельностью и немалой властью над текстом. Они движутся сами. Одна из классических форм движения главной пары романа напоминает вальс: наступление-отступление, обмен местами, обмен словами, головокружение, бесконечность внутри замкнутого пространства. Вальс с чудовищем – это движение с непредсказуемым исходом. В романе «Один в зеркале» я помогала себе, прописывая, параллельно вымышленной, реальную историю, произошедшую с прототипами главных героев, – и по возможности придерживалась фактов. Однако герои сделали дополнительный поворот – и тут никакая реальность не могла их удержать.

Читатели увидят странность в том, что у автора-женщины все чудовища – не мужчины. Так называемая «женская проза», отражая реальность (и превращаясь в пределе в старый добрый жанр коллективной жалобы), свидетельствует, что от мужчин в жизни очень много проблем. Только проблемы эти не таинственны и сводятся к известному: украл – выпил – в тюрьму. Заниматься этим не очень продуктивно. Гораздо большее волнение вызывает сила зла, заключенная в слабом существе. Потому что эта сила – уже не вполне человеческая.