Дитя во времени - Макьюэн Иэн

Машинист прищелкнул языком и взглянул на часы.

– Где вам нужно сойти?

Стивен назвал станцию.

– Она живет там, да?

– Милях в трех южнее.

В первый раз после того, как они выехали из Лондона, машинист посмотрел на Стивена.

– Нам не обязательно останавливаться на станциях. Стивен стал описывать, как выглядят лесополоса и поворот дороги, а потом вспомнил «Колокол».

– А, знаю, – сказал машинист. – Я высажу вас прямо там.

Покинув оранжевое свечение пригородной зоны, они пересекали темные участки сельской местности, когда-то раздольной, а теперь стесненной скоплениями спящих домов. Снегопад уменьшился, а затем вообще прекратился. Поезд увеличил скорость. Стивен все еще крепко сжимал в руке деньги. Он снова попытался предложить их машинисту, но тот, не отрываясь, глядел на полотно, положив одну руку на медную рукоятку в форме полумесяца, а другую сунув глубоко в карман.

– Отдадите своей бывшей. Они ей, видать, понадобятся.

Стивен убрал деньги и почувствовал, что должен, по крайней мере, представиться.

– Эдвард, – ответил машинист и объяснил, что везет передвижную мастерскую и походную столовую для ремонтной бригады, которая утром должна приступить к работе. Им предстоит чинить полотно в туннеле, размытом водой. Это был отличный старый туннель, один из лучших на юге. Неделю назад они с напарником при свете прожектора восхищались каменной кладкой на потолке и контрфорсами у входа.

– Там внутри как в соборе. Будто ребристый свод под потолком, и никто его никогда не увидит: через два года эту линию должны закрыть. Ее больше никогда не откроют, – сказал Эдвард после паузы. – Землю продадут, и туннеля не станет.

– Это нелогично, – заметил Стивен. Эдвард покачал головой.

– Это чересчур логично, дружище. В том-то и беда. Вот, например, стоит себе собор в темноте. Что от него толку? Значит, закрыть его навсегда. Построить скоростное шоссе. Но у шоссе нет души. Что хорошего смотреть, как дети на мосту разглядывают номера машин, так ведь?

Через час они доехали до станции, о которой говорил Стивен. Когда платформа осталась позади, Эдвард начал снижать скорость.

– Я высажу вас у переезда. Там вы не потеряетесь. Подниметесь на холм, потом спуститесь и пойдете через лес до перекрестка. Затем повернете направо, и по правую руку будет ваш паб.

Они остановились у дальнего конца автоматического переезда. Стивен пожал Эдварду руку.

– Я вам очень благодарен.

– Да ладно, ладно, идите. Мне не нужны опоздания, да и вас ждут.

Стивен выбрался на полотно, и Эдвард сбросил вниз его сумку. На прощание грянул концерт. Огромная машина заревела, тронувшись с места, за спиной у Стивена зазвенели звонки, замигал красный свет и поднялся шлагбаум, освобождая проезд. Затем, через минуту, наступила тишина.

Сразу за перекрестком дорога круто взбиралась на холм. Ни одна машина не проезжала здесь с тех пор, как в последний раз выпал снег, и впереди лежало нетронутое белое полотно, огороженное рядами живой изгороди. Луна, наконец спустившись к горизонту, висела прямо перед Стивеном. Эта была призрачная дорога. Он молча пошел по обочине, чувствуя за спиной молодую пару, толкавшую велосипеды сквозь ветер и дождь, погруженную в свои невыговоренные, разрозненные мысли. Где теперь эти молодые люди? Что отделяло их от Стивена спустя сорок три года? Их пребывание здесь отдавалось настойчивым эхом. Он слышал сухое пощелкивание задних колес, нестройный шорох шагов, не совпадавших из-за разной длины. Стивен вместе с ними взобрался на вершину холма и вместе с ними остановился передохнуть.

Ярко блестевшая дорога сбегала вниз и через милю сворачивала в лес. Стивен поставил сумку на землю и подогнал длину ручек, чтобы ее удобно было нести через плечо. Затем он заново завязал шнурки на туфлях, нервничая, словно спринтер перед стартом. Стивен выпрямился и сделал глубокий вдох. Побуждение, толкавшее его вперед, ощущалось как спазм в желудке, как холодная дрожь. Вот он в последний раз попробовал на вкус затаенную энергию высоты и ринулся вперед, позволив склону холма увлечь себя вниз, почти без усилий сбегая по снегу. Через двести метров он приспособился делать вдох на каждый шаг. Казалось, он может взлететь, если избавится от сумки. Стивен отталкивался от земли, помогая ей вращаться, так что лес бежал навстречу ему, как и он навстречу лесу. Стивен достиг первых деревьев и углубился в заросли, где дорога пробивалась через высокие сугробы. Мимоходом отметил одно дерево – не здесь ли его мать когда-то задумала избавиться от него с помощью аборта. Он побежал быстрее, хотя был теперь на ровном месте, и его дыхание участилось. В четверти мили впереди находилась развилка, поэтому Стивен сошел с дороги и двинулся напрямик, спотыкаясь о спрятанные под снегом кочки. Вторая дорога была шире, он запомнил ее и высокие деревья, теснившиеся вдоль обочины. Впереди виднелась телефонная будка, затем подъем и резкий поворот, за которым начиналась узкая тропинка, уходившая к пшеничному полю, а чуть ближе, по правую руку, был «Колокол», казавшийся в лунном свете отчетливым карандашным наброском. Только теперь Стивен понял, что случившееся с ним было не просто воспроизведением того, что когда-то происходило с его родителями, оно стало продолжением, своего рода подражанием. Улыбка Тельмы и то, как быстро Эдвард подсчитал месяцы, породили в нем предчувствие, сразу же сменившееся уверенностью, что все горести, все напрасные ожидания были включены в полный значения поток времени, в богатейшее откровение из всех возможных. По-прежнему едва переводя дыхание, Стивен издал радостный возглас, узнавая знакомые места, и стал бегом подниматься вверх по тропинке, которая вела к коттеджу, где жила Джулия.