2017 - Славникова Ольга

Крылову досталось место не первое и не последнее, как раз посередине, но министр финансов Саков явно не одобрил его соседства. Он демонстративно отвернулся от Крылова, показывая ему похожий на детский кулич из песка рыжеватый затылок. Вместе с Евгенией Кругель они сделали вид, будто читают одну на двоих информационную брошюрку, что лежали перед каждым в фирменных, тисненных траурным муаром папках «Гранита». Вдруг Евгения Кругель действительно прочла и с ужасом, таким же поддельным, как и ее ожерелье из устрашающе-бутылочных изумрудов, воскликнула:

– Кооперативное кладбище?!

– А вы что думали? – игриво отозвался Саков, залезая толстыми пальцами в бумаги, должно быть, в поисках финансовой цифири.

– Я думала – благотворительность! – с фальшивой растерянностью ответила губернаторская дочь и обвела присутствующих дивными фиалковыми глазами, внезапно их выпучивая, отчего становилось понятно, что дама носит имплантанты. – Зачем меня сюда пригласили? Я не собираюсь умирать!

– Никогда? – внезапно возвысил голос Бессмертный.

Все посмотрели на него: голое лицо олигарха наливалось темным гневом, словно заваривался чай. Это зрелище, хорошо знакомое команде прежнего Бессмертного, бестрепетного и беспощадного, заставило женщину пискнуть и ухватиться, стукнув кольцами, за подлокотники.

– Я полагаю, мы сейчас предоставим слово уважаемой Тамаре Вацлавовне, – дипломатично и холодно проговорил Гречихин, сплетая на бумагах плоские белые пальцы. – Насколько я могу судить, «Купол» скорее арт-проект, в котором все мы можем принять, хм, оригинальное участие.

Тамара уже давно ожидала возможности обратиться к собранию. Сидя во главе стола, она улыбалась самой яркой из своих улыбок, уже слегка отклеившейся. Крылов потупился, чтобы Тамара, встретившись с ним глазами, не начала излишне волноваться. Когда он вновь посмотрел в сторону председательского места, за спиной Тамары, заслонив половину заоконного города, возник голографический экран. На экране проплывал пейзаж: высокие сосны на закате, словно градусники с высокой температурой; тонкий лиственный подлесок, дикие поляны с валунами розового кварца, с мелкими белыми и синими цветами, будто разбрызганными в воздухе; длинное озеро с полосами зеркала и полосами серебра, озерная заводь в крупных кувшинках, с магнетическим блеском зеленой тяжелой воды, в которой, под бликами и пылью, темнеют зависшие стайки мальков. По сравнению с городом, которому мутно-желтая грозовая подсветка в соединении с яркими, плотными красками заката придавала что-то декоративно-зловещее, это было видением рая. Даже генерал Добронравов расслабился, его широкое лицо с надраенными красными щеками приобрело умиротворенное выражение отпускника на рыбалке.

– Здесь и будет построено наше элитное кладбище «Купол», – комментировала Тамара, указывая на экран, где летние съемки сменились осенью и птичий клин, словно нарисованный детской рукой, исчезал в облаках. – Фирма «Гранит» приобрела под него участок рядом с озером Щучье, что в сорока километрах от города. Это практически уже Илимский заповедник. Здесь через восемнадцать месяцев мы построим комплекс, аналогов которому нет ни в одной стране Европы. Это будет не просто кооперативное кладбище, но некрополь нового типа, оснащенный крио-техникой последнего поколения, снабженный всем необходимым – подъездной дорогой, паркингом, зоной отдыха для родственников и туристов, включая игровую комнату для маленьких детей. Но главная задача «Купола» – воплотить новую философию свободы и позитивности. Все мы знаем, что культура нового века принципиально отличается от культуры традиционной, когда люди читали книги, интересовались борьбой добра со злом и культивировали негатив. Сегодня все символические ценности – а ими могут быть только ценности позитивные – воплощаются в вещах, имеют вид и форму вещей. Несмотря на потоки электронной информации, наш мир материален, как никогда прежде. Ценно то, что служит благу человека, а не отказ от этих благ. Жизнь, по современной позитивной модели, – это комфортабельный дом, дорогой автомобиль, коллекция арт-объектов и многое другое. Смерть, нравится нам или нет, тоже представлена вещами. Только вещи эти старомодны и уродливы, они угнетают человека, за них заплатившего.

Тем временем на экране настала зима, крахмальный снег, белей и жестче низких облачных небес, соединил пустыню озера с пустыми берегами, заиндевелые камыши торчали остро, будто перья из подушки. Затем сухие снежные покровы зазернились, разошлись, будто ошпаренные кипятком, лед на озере сделался как пожелтелая карта – с потемневшими тропинками, рыхлыми рыбацкими лунками. Бесконечным утомлением сквозило от этого таяния, мокрая весна была печальней осени – и по недосмотру монтажера на экране мелькнула черная деревня и край деревенского кладбища с памятниками, похожими на синие больничные тумбочки, с козой, дерущей старую траву.