Молитва об Оуэне Мини - Ирвинг Джон

Видели вы когда-нибудь подавившуюся костью собаку? Собаки жадно заглатывают еду, а потом иногда очень выразительно давятся. Я в жизни не видел, чтобы смех обрывался так резко: миссис Лиш со своим сынком буквально оцепенели.

— Что ты мне сказал? — переспросила миссис Лиш.

— НУ ТАК КАК? — допытывался Оуэн Мини. — ВЫ НЕ ПРОТИВ? — Он не стал дожидаться ответа, а лишь пожал плечами; мы постояли немного, вдыхая сухой, пыльный, провонявший табачным дымом воздух — привычный запах редакционных кабинетов «Грейвсендской могилы». Затем Оуэн просто подошел к вешалке, снял свою красно-черную клетчатую охотничью кепку и куртку из такой же порядком поизносившейся ткани и вышел на холод, что так плохо действовал на капризную кожу миссис Лиш. Ларри был до того труслив, что даже словом не решился ответить Оуэну — не говоря уж о том, чтобы наброситься на него сзади и ткнуть головой в первый попавшийся сугроб; то ли по трусости, то ли просто посчитал, что честь его мамаши не стоит столь яростной защиты. На мой взгляд, Митци Лиш в общем никакой защиты не стоила.

Но наш директор Рэнди Уайт оказался рыцарем — в том, что касается защиты слабого пола, он проявил старомодную галантность. Естественно, он возмутился, узнав, как Оуэн оскорбил миссис Лиш; естественно и то, что он испытывал к Лишам благодарность за их денежные пожертвования на нужды Академии. И естественно, Рэнди Уайт заверил миссис Лиш, что он «разберется» с теми, кто посмел так нагло унизить ее.

Когда нас с Оуэном вызвали в кабинет директора, мы еще не знали всего, что Митци Лиш наговорила ему об этом «инциденте», — именно так Рэнди Уайт назвал все случившееся.

— Я намерен докопаться до сути этого позорного инцидента, — заявил директор нам с Оуэном. — Правда ли, что ты сделал гнусное предложение миссис Лиш прямо в редакционном кабинете школьной газеты? — спросил Рэнди Уайт Оуэна.

— ЭТО БЫЛА ШУТКА, — ответил Оуэн Мини. — ОНА СМЕЯЛАСЬ НАДО МНОЙ, ВСЕ ВРЕМЯ СМЕЯЛАСЬ — ОНА ЯСНО ДАВАЛА ПОНЯТЬ, ЧТО СЧИТАЕТ МЕНЯ ПОСМЕШИЩЕМ, — сказал он. — И ПОТОМУ Я ОТВЕТИЛ ТАК, КАК ПОСЧИТАЛ УМЕСТНЫМ.

— По-твоему, делать подобные предложения матери своего школьного товарища «уместно»? Как тебе только в голову пришло? — вопросил Рэнди Уайт. — Да еще в стенах школы!

Мы с Оуэном позже узнали, что наибольшую ярость миссис Лиш вызвало именно то, что «гнусное предложение» было сделано «в стенах школы». Она сказала директору, что это верное «основание для исключения». Нам потом об этом разболтал сам Ларри Лиш. Ларри не любил нас, но даже ему было неловко, что его мать так настойчиво требует исключения Оуэна Мини из школы.

— По-твоему, делать подобные предложения матери своего школьного товарища «уместно», а? — повторил вопрос Рэнди Уайт.

— Я ХОТЕЛ СКАЗАТЬ, ЧТО МОИ СЛОВА БЫЛИ УМЕСТНЫМИ ПРИ ТОМ, КАК ОНА СЕБЯ ВЕЛА, — ответил Оуэн.

— Она безобразно с ним разговаривала, — заметил я директору.

— ЕЕ ОЧЕНЬ СМЕШИЛО, ЧТО Я БУДУ ЧИТАТЬ ПРОЩАЛЬНУЮ РЕЧЬ НА ВРУЧЕНИИ ДИПЛОМОВ, — сказал Оуэн Мини.

— Она открыто насмехалась над Оуэном, — снова заговорил я. — Она смеялась ему в лицо, прямо издевалась над ним, — добавил я.

— ОНА САМА СО МНОЙ ЗАИГРЫВАЛА! — сказал Оуэн.

В то время ни я, ни Оуэн не умели толком описать словами, как миссис Лиш пыталась задавить нас своей сексуальностью; иначе, может быть, даже Рэнди Уайт понял бы нашу неприязнь к женщине, которая так навязчиво разыгрывала перед нами — и особенно перед Оуэном — опытную совратительницу. Она с ним кокетничала, она подзуживала его, она унижала его — или, во всяком случае, пыталась. С какой стати после всего этого она оскорбилась ответной грубостью Оуэна?

Но попробуйте найти нужные слова и членораздельно объяснить все это, когда вам всего девятнадцать лет и вы стоите и нервничаете в кабинете у директора!

— Ты спросил у матери своего товарища, согласится ли она лечь с тобой в постель, в присутствии ее родного сына! — сказал Рэнди Уайт.

— ВЫ ВЫРЫВАЕТЕ ФРАЗУ ИЗ КОНТЕКСТА, — возразил Оуэн.

— Ну так поделись с нами, что это за «контекст»! — не отступал Рэнди Уайт.

В глазах Оуэна промелькнула тревога.

— МИССИС ЛИШ РАССКАЗАЛА НАМ ОДНУ ОЧЕНЬ НЕПРИЯТНУЮ И ПОРОЧАЩУЮ ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА СПЛЕТНЮ, — произнес Оуэн. — ЕЙ, КАЖЕТСЯ, БЫЛО ПРИЯТНО ВИДЕТЬ, КАК Я РАССТРОИЛСЯ, КОГДА ВСЕ ЭТО УЗНАЛ.

— Это правда, сэр, — подтвердил я.

— Что за сплетня, ну-ка, ну-ка! — заинтересовался Рэнди Уайт.

Оуэн стоял молча.

— Ради бога, Оуэн, себя-то защити! — не выдержал я.

— ЗАТКНИСЬ, — отрезал он.

— Расскажи, Оуэн, что она тебе говорила, — снова попросил директор.

— ЭТО ВСЕ ОЧЕНЬ МЕРЗКО, — ответил Оуэн Мини, и в самом деле полагая, что защищает президента Соединенных Штатов. Оуэн Мини защищал репутацию своего верховного главнокомандующего!

— Да скажи ты, Оуэн! — воскликнул я.

— ЭТО КОНФИДЕНЦИАЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ, — сказал Оуэн — ВАМ ПРИДЕТСЯ ПРОСТО ПОВЕРИТЬ МНЕ — ОНА ВЕЛА СЕБЯ МЕРЗКО ОНА ЗАСЛУЖИЛА, ЧТОБЫ И НАД НЕЙ ТОЖЕ ПОСМЕЯЛИСЬ

— Миссис Лиш говорит, что ты сделал ей грубое, просто-таки похабное — да-да, я повторяю, похабное! — предложение в присутствии ее сына, — сказал Рэнди Уайт — Она говорит, что ты оскорбил ее, что ты вел себя грязно, непристойно и что ты позволил себе антисемитские выпады, — добавил директор

— А ЧТО, РАЗВЕ МИССИС ЛИШ ЕВРЕЙКА? — обернулся ко мне Оуэн — Я ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЛ, ЧТО ОНА ЕВРЕЙКА!

— Она говорит, что ты позволил себе антисемитские выпады, — повторил директор

— ПОТОМУ ЧТО Я ПРЕДЛОЖИЛ ЕЙ СО МНОЙ ПЕРЕСПАТЬ? — спросил Оуэн

— Ага, значит, ты признаешь, что предложил ей это? — спросил Рэнди Уайт — Ну и допустим, она сказала бы «да» — что тогда?

Оуэн Мини пожал плечами

— НЕ ЗНАЮ, — задумчиво произнес он. — НАВЕРНОЕ, Я БЫ СОГЛАСИЛСЯ — А ТЫ РАЗВЕ НЕТ? — обратился он ко мне. Я кивнул. — ВЫ, Я ЗНАЮ, НЕ СОГЛАСИЛИСЬ БЫ! — Оуэн снова повернулся к директору — ПОТОМУ ЧТО ВЫ ЖЕНАТЫ, — добавил он — КАК РАЗ ЭТО Я И ХОТЕЛ ЕЙ ОБЪЯСНИТЬ — А ОНА СТАЛА НАДО МНОЙ ИЗДЕВАТЬСЯ. ОНА СПРОСИЛА, СМОГ ЛИ БЫ Я ЗАНЯТЬСЯ «ЭТИМ» С МЭРИЛИН МОНРО, — объяснил Оуэн — И Я СКАЗАЛ «ЕСЛИ БЫ Я БЫЛ ЖЕНАТ — НЕТ». ТУТ ОНА НАЧАЛА НАДО МНОЙ СМЕЯТЬСЯ.

— Мэрилин Монро? — недоуменно переспросил директор — А при чем здесь Мэрилин Монро?!

Но Оуэн не стал больше ничего говорить. Позже он сказал мне

— ПОДУМАЙ О СКАНДАЛЕ! ПОДУМАЙ, ЧТО БУДЕТ, ЕСЛИ ЭТИ СПЛЕТНИ ПРОСОЧАТСЯ В ГАЗЕТЫ!

Неужели он всерьез боялся, что падение президента Кеннеди могло начаться с редакционной статьи в «Грейвсендской могиле»?

— Ты что, хочешь, чтоб тебя выперли из школы за то, что ты защищаешь президента? — спросил я его.

— ОН ВАЖНЕЕ, ЧЕМ Я, — возразил Оуэн Мини. Сегодня я уже не уверен, что Оуэн тогда был прав; обычно он оказывался прав почти во всем — но я склонен думать, что Оуэн Мини заслуживал защиты не менее, чем Д.Ф.К.

А посмотрите, какая шваль пытается защищать президента сегодня!

Но Оуэн Мини защищаться не стал — как мы ни уговаривали. Он сказал Дэну Нидэму, что подстрекательские выпады миссис Лиш представляют УГРОЗУ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ и даже ради того, чтобы спастись от гнева Рэнди Уайта, Оуэн не согласится повторять услышанную им клевету.

На собрании преподавателей директор заявил, что подобного рода неуважение к взрослым — да еще к родителям учеников Академии! — терпеть нельзя. Мистер Эрли возразил, мол, школьными правилами не запрещается делать подобные предложения матерям своих одноклассников и потому Оуэна нельзя считать нарушителем.

Директор попытался направить дело на рассмотрение исполнительного комитета, но Дэн Нидэм знал, что у Оуэна останется мало шансов на спасение перед этой кучкой директорских прихвостней — во всяком случае, они обеспечивали большинство при любом голосовании комитета, как справедливо заметил в свое время Голос. Это дело не подпадает под рассмотрение исполнительного комитета, настаивал Дэн; Оуэн не совершил ни одного проступка из тех, что в школе считаются «основанием для исключения»

Не совсем так, возразил директор. Как насчет «безнравственного поведения с девушкой»! Кое-кто из преподавателей поспешил заметить, что Митци Лиш не «девушка», после чего директор зачитал телеграмму, которую ему прислал бывший муж Митци Лиш, Герб. Голливудский продюсер выражал надежду, что оскорбление, нанесенное его бывшей жене — а равно и унижение, которое при этом пришлось испытать его сыну, — не останутся безнаказанными.

— Ну так назначьте Оуэну дисциплинарный испытательный срок, — предложил Дэн Нидэм. — Это ведь наказание, и притом более чем достаточное.

Однако Рэнди Уайт напомнил, что Оуэн обвиняется в более серьезном проступке, чем просто непристойное предложение матери своего одноклассника. Или, может, уважаемое собрание не считает обвинение в антисемитизме серьезным? Вправе ли школа с таким богатым этническим представительством терпеть проявления подобного рода «дискриминации»?