Прекрасная катастрофа - Макгвайр Джейми

— А ты вернешься? — спросил он, складывая руки на груди, чтобы защититься от холодного воздуха.

— Ага.

— Дамы вперед, — сказал он, показывая рукой в сторону лестницы.

Когда мы оба спрятали ноги под покрывалом, он снял с себя футболку и натянул одеяло по наши шеи. Мы продолжали дрожать от холода, так что он крепко обнял меня, в ожидании, когда тепло наших тел нагреет маленькое пространство между нашей кожей и одеялом.

Я почувствовала касание его губ на своих волосах и вибрацию его горла, когда он заговорил:

— Смотри, Голубка. Снег идет.

Я обернулась, чтобы посмотреть в окно. Белые снежные хлопья были видны только в свете уличного фонаря.

— Такое впечатление, что уже Рождество, — сказала я, моя кожа наконец-то нагрелась, благодаря теплу его тела. Он вздохнул, и я повернулась, чтобы увидеть выражение его лица. — Что?

— Тебя не будет здесь на Рождество.

— Но я здесь сейчас. — Уголок его губ приподнялся и он наклонился, чтобы поцеловать меня, но я отодвинулась и покачала головой. — Трэв…

Его хватка усилилась, он опустил голову и в его, орехового цвета глазах, я увидела решимость.

— У меня осталось меньше, чем двадцать четыре часа с тобой, Голубка. Я буду целовать тебя. И не один раз. Весь день. Буду использовать каждую возможность. Если хочешь, чтобы я остановился, просто скажи, но пока ты этого не сделаешь, я хочу сделать каждую секунду моего последнего дня с тобой запоминающейся.

— Трэвис… — я задумалась на мгновение и пришла к выводу, что он не испытывал никаких иллюзий по поводу того, что случиться, когда он отвезет меня к себе домой. Я приехала сюда притворяться и хоть нам обоим будет очень сложно позже, я не хотела ему отказывать.

Когда он заметил, как я смотрю на его губы, то вновь приподнял один уголок и нагнулся, чтобы прижаться своими мягкими губами к моим. Начиналось все мило и невинно, но стоило его губам раскрыться, как я с тем же пылом ответила на поцелуй. Его тело мгновенно напряглось, и он глубоко вдохнул, прижимаясь ближе ко мне. Мое колено сползло с края кровати, когда он приподнялся надо мной, при этом наши губы ни разу не оторвались друг от друга.

Он раздел меня в мгновение ока, и когда между нами не осталось и кусочка ткани, он схватил железные узоры на спинке кровати обеими руками, и одним быстрым движением вошел в меня. Я сильно прикусила губу, сдерживая крик, зародившийся в моем горле. Трэвис застонал, и я вжала ноги в матрас, устраиваясь так, чтобы можно было поднимать бедра ему на встречу.

Держась одной рукой за спинку кровати, а другой, обнимая меня за затылок, он входил в меня снова и снова, и от его жестких и решительных движений у меня подрагивали ноги. Его язык искал мои губы, и на груди я ощутила его глухие стоны, когда он старался сдержать свое обещание сделать наш последний день незабываемым. Я могла бы потратить тысячу лет, пытаясь выкинуть этот момент из своих воспоминаний, но он все равно будет запечатлен внутри меня.

Спустя час, я зажмурилась, каждый мой нерв сосредоточился на внутренней дрожи. Трэвис задержал дыхание, когда вошел в меня в самый последний раз, и я упала на матрас, абсолютно опустошенная. Тяжело дыша, он опустился на кровать без слов и весь мокрый от пота.

Услышав голоса внизу, я захихикала над нашим недостойным поведением и прикрыла рот рукой. Трэвис перевернулся на бок, изучая мое лицо своими ласковыми карими глазами.

— Ты сказал, что собираешься только целовать меня, — усмехнулась я.

Лежа рядом с обнаженным Трэвисом и смотря в безнадежно влюбленные глаза, я отбросила прочь свое разочарование, гнев и упрямую решительность. Я любила его, и не важно, что кричал мой разум, я не могла жить без него. Даже если бы я не передумала, мы бы не смогли жить вдали друг от друга.

— Почему бы нам не провести весь день в постели? — улыбнулся он.

— Я приехала сюда готовить, помнишь?

— Нет, ты приехала, чтобы помочь мне приготовить индейку, а у меня нет желания этого делать в течение ближайших восьми часов.

Я коснулась его лица, желание положить конец нашим страданиям стало невыносимым. Если бы я сказала ему, что передумала, и все стало как раньше, нам бы не пришлось весь день притворяться. Вместо этого, мы могли бы праздновать, как все.

— Трэвис, я думаю, мы…

— Не говори этого, ладно? Я не хочу думать об этом, пока не придется. — Он встал и натянул боксеры, подходя к моей сумке. Он бросил мою одежду на кровать, а затем надел рубашку через голову. — Я хочу оставить хорошие воспоминания об этом дне.