V. - Пинчон Томас

Она посещала его без предупреждения, словно суккуб, приходящий со снегом и, как снег, неизбежный.

IV

Как оказалось, новогодней пирушке было суждено положить конец йо-йошничанью, — по крайней мере, временно прервать. Воссоединенная команда взошла на борт "Сюзанны Сквадуччи", подкупив вахтенного бутылкой вина, и позволила (не без предварительной перебранки) присоединиться к себе матросам с эсминца, стоявшего в сухом доке.

Поначалу Паола держалась поближе к Профейну, который положил глаз на одну пышную даму, одетую в нечто вроде меховой шубы и уверявшую, будто она — адмиральская жена. Здесь были хлопушки, радиоприемник и вино, вино… Влажная Железа решил залезть на мачту. Она была недавно покрашена, но Влажного это не остановило, и, по мере продвижения вверх, он делался все больше похожим на зебру. Добравшись до салинга, Железа уселся там, снял гитару, которая, пока он лез, болталась у него где-то снизу, ударил по струнам и запел с ковбойским прононсом:

Depuis que je suis ne

J'ai vu mourir des peres,

J'ai vu partir des freres,

Et des enfants pleurer…

Очередная песня десантника. Он часто появлялся на той неделе. С самого рождения (пел он) я видел умирающих отцов, уходящих братьев, плачущих младенцев…

— Что за проблемы у этого десантника? — спросил Профейн у Паолы, когда она перевела ему песню. — Многие видели то же самое. Это происходит не только на войне. Война здесь ни при чем. Я родился в гувервилле, еще до войны.

— Ты прав, — ответила Паола. — Je suis ne. Родиться. Вот и все, что для этого нужно.

Голос Влажного звучал так высоко над головами, что казался частью ветра — неодушевленного. Где теперь Гай Ломбардо со своими "Старыми добрыми временами"?

На первой минуте 1956 года Влажный спустился на палубу, а Профейн забрался на его место и, сидя верхом на рее, наблюдал, как прямо под ним Свин совокупляется с адмиральской женой. С неба, сыплющего снегом, спикировала чайка и, покружив немного, уселась на рею в футе от руки Профейна.

— Эй, чайка! — обратился к ней Профейн. Чайка не ответила.

— Эх, дружище, — обратился Профейн к ночи. — Люблю я смотреть, как молодежь собирается вместе. — Он внимательно изучил главную палубу. Паола исчезла. И тут все словно взорвалось. С улицы послышалась сирена, потом — другая. На пирс с ревом въехали машины — серые «Шевроле» с надписью "ВМС США". Включились прожекторы, и по пирсу рассыпались маленькие люди в белых фуражках и черно-желтых патрульных повязках на рукаве. Трое бдительных участников веселья бегали по левому борту и сбрасывали трапы в воду. К машинам, из которых уже мог бы составиться целый парк, добавился фургон с громкоговорителем на крыше.

— Теперь, ребята, все будет в порядке! — замычало пятьдесят ватт бестелесного гласа. — Все будет в порядке! — в этих словах заключалось все, что они хотели сказать. Адмиральша заверещала, что это, мол, — ее муж, и он теперь ее застукал. В самом разгаре грехопадения лучи двух или трех прожекторов пригвоздили их к палубе. Свин пытался попасть сразу всеми тринадцатью пуговицами в нужные петли, что в спешке практически невозможно. С пирса — подбадривающие выкрики и смех. Несколько патрульных уже пробирались на судно, по-крысиному заползая по швартовам. Экс-эшафотовцы оправлялись от сна и, пошатываясь, поднимались по трапам на палубу. Влажный вопил: "Готовьтесь отпихивать абордажников!" и размахивал гитарой, словно саблей.

Наблюдая за всем этим, Профейн стал немного беспокоиться за Паолу. Попытался найти ее, но лучи прожекторов все время двигались, приводя освещение главной палубы в полный беспорядок. Снова пошел снег.

— Ты думаешь, — сказал Профейн чайке, которая не обращала на него никакого внимания, — ты думаешь, я — Бог?

Осторожно добравшись до площадки, он лег на живот. Из-за края виднелись только глаза, нос и ковбойская шляпа — как горизонтальный Килрой.

— Если бы я был Богом… — он указал пальцем на одного из патрульных. — Раз, и дрын — у тебя в заднице! — Патрульный продолжал заниматься своим делом — колотить дубинкой по животу 250-фунтового артнаводчика по имени Пэтси Пагано.

Автопарк на пирсе пополнился скотовозом — так на языке ВМС называется воронок, или Черная Мария.

— Раз! — продолжал Профейн. — И ты, скотовоз, едешь, не останавливаясь, и падаешь в воду. — Скотовоз чуть было так не поступил, но успел вовремя затормозить. — Пэтси Пагано! Пусть у тебя вырастут крылья, и — лети! — Но последний удар свалил Пэтси на землю — похоже, надолго. Патрульный так и оставил его лежать: понадобилось бы не меньше шести человек, чтобы сдвинуть его с места. — В чем же дело? — недоумевал Профейн. Чайка, которой это дело наскучило, снялась с места и полетела в направлении базы. Возможно, подумал Профейн, Бог должен быть более позитивно настроен, нечего все время метать молнии. Он осторожно указал пальцем на Влажную Железу. — Влажный! Спой-ка им ту алжирскую пацифистскую песню! — Железа сидел верхом на барьере капитанского мостика. Он сыграл басовое вступление и запел "Блю Свед Шуз" Элвиса Пресли. Профейн перевернулся на спину и, прищурившись, стал смотреть на падающий снег.