Девятнадцать минут - Пиколт Джоди

Джози проглотила комок в горле.

— Маргарет, — сказала она, чтобы стать для него такой же несуществующей, как и он для нее.

— Значит, Маргарет, — сказал он и проскользнул в дом.

Идя к машине, Джози разжала пальцы, как лепестки. Она смотрела, как купюры упали на землю возле дерева, которое, как и все здесь, дышало благополучием.

Честно говоря, вся идея игры пришла к Питеру во сне.

Он и раньше создавал компьютерные игры — виртуальный пинг-понг, автогонки, а однажды даже игру по фантастическому сценарию, в нее можно было играть через Интернет с игроком, который в это время регистрировался на сайте. Но это была самая интересная идея из всех, которые у него были. Он придумал ее после одного из футбольных матчей Джойи, когда они заехали в пиццерию, где Питер съел слишком много мяса и пиццы, а потом сел за автомат с игрой под названием «Охота на оленей». Нужно было бросить четвертак и стрелять из фальшивого ружья по оленям, которые выглядывали из-за деревьев. Если убьешь самку оленя — проиграешь.

В ту ночь Питеру снилось, что он на охоте вместе с отцом, но вместо оленей они охотились на настоящих людей.

Он проснулся мокрый от пота, и пальцы его были скрючены, словно он вцепился в оружие.

Создавать аватаров, компьютеризированных людей, было совсем несложно. Он немного поэкспериментировал, и даже если тон цвета кожи не совсем подходил или графика не была идеальной, он знал, как изменить цвет лица, или волос, или фигуру человека с помощью языка программирования. Было даже круто создавать игру, где преследуемой добычей были люди.

Но военные игры создавались уже давно, и даже игр с бандитами было полно, благодаря Grand Theft Auto. Питер понимал, что ему нужно придумать злодея, которого другие люди захотят застрелить. В этом и состояло удовольствие от компьютерной игры: видеть, как тот, кто заслуживает смерти, получает по заслугам.

Он думал, какой из вымышленных миров может стать полем битвы: планета пришельцев? Дикий Запад? игры шпионов? И тут вспомнил о линии фронта, на которую выходил каждый день.

Что, если взять жертв… и сделать их охотниками?

Питер вылез из постели, сел за стол и достал из ящика свой школьный альбом за восьмой класс, который валялся там уже много месяцев. Он создал компьютерную игру под названием «Месть ботаников», которая соответствовала реалиям двадцать первого века. Фантастический мир, где баланс силы развернулся на сто восемьдесят градусов, и аутсайдеры наконец-то получили возможность победить обидчиков.

Он взял фломастер и начал листать альбом, обводя портреты.

Дрю Джирард.

Мэтт Ройстон.

Джон Эберхард.

Питер перевернул страницу и на секунду замер. А потом обвел и лицо Джози Корниер.

— Остановись, пожалуйста, — попросила Джози, когда действительно поняла, что не сможет больше ни минуты ехать и делать вид, что ее встреча с отцом прошла нормально. Едва Мэтт остановился, она открыла дверь и побежала по высокой траве к роще, росшей вдоль дороги.

Она упала на ковер из сосновых иголок и заплакала. Она сама не могла сказать, чего ожидала, но точно не этого. Наверное, безусловного принятия. Любопытства, по крайней мере.

— Джози? — позвал Мэтт, подойдя ближе. — С тобой все в порядке?

Она попыталась сказать «да», но ее уже тошнило от лжи. Она почувствовала, как рука Мэтта погладила ее по голове, и от этого еще сильнее расплакалась. Сочувствие ранило, как острый нож.

— Ему наплевать на меня.

— Тогда тебе нужно наплевать на него, — ответил Мэтт.

Джози посмотрела на него.

— Это не так просто.

Он поднял ее за руки и обнял.

— Ох, Джо.

Мэтт был единственным, кто называл ее уменьшительным именем. Она не могла припомнить, чтобы мама когда-то называла ее каким-нибудь глупым прозвищем, вроде зайчика или рыбки, как Другие родители. Когда же Мэтт называл ее Джо, она вспоминала «Маленьких женщин». И хотя Джози была уверена, что Мэтт никогда не читал роман Луизы Мэй Олкотт, втайне ей было приятно, что ее зовут так же, как сильную и уверенную в себе героиню.

— Это глупо. Я даже не знаю, почему плачу. Просто… Мне так хотелось ему понравиться.

— Меня ты сводишь с ума, — сказал Мэтт. — Это считается?

Он наклонился и поцеловал ее там, где слезы оставили мокрые следы.

— Конечно, считается.

Она почувствовала, как губы Мэтта переместились со щеки на шею, к тому месту за ухом, которое всегда дарило ей ощущение, будто она тает. Она была новичком в любовных играх, но Мэтт заставлял ее идти все дальше и дальше каждый раз, когда они оставались наедине.