Позвони в мою дверь - Нестерова Наталья

Он обращается с ней как с больной — предупредителен и покладист. Наверное, таким образом просит прощения за измену. Петрова, которого она любила, нет и быть не может. Но тот Другой, поселившийся в нем, упорно протаптывал дорогу к Зининому сердцу. И она чувствовала, как сокращается этот путь.

* * *

До Нового года оставалась неделя, а Зина еще не купила подарки. По служебным делам уехала в библиотеку, быстро там управилась и пошла по магазинам. У одного из прилавков столкнулась с офис-менеджером «Имиджа плюс». Оба сделали вид, что не заметили друг друга. На следующий день на Зину обрушился начальственный гнев.

— Кто ты такая? — кричал Витек Большой в ее закутке. Окружающие жадно прислушивались. — Что ты себе позволяешь? Шмакодявка! Тебя Христа ради здесь держат и зарплату платят. Надеешься ее отработать, раздвинув ноги? Бездарь! Тупица! Тебя сюда взяли, чтобы ты по магазинам шлялась? Еще раз такое случится — вылетишь как дерьмо из задницы.

Она не вскочила, не ответила на оскорбления, не убежала в слезах. Виной тому тренировка унижением: изо дня в день сотни мелких ударов по самолюбию. Человеческое достоинство трудно растоптать в одночасье, но, разъедая его постепенно, можно добиться выдающихся результатов.

Зина с трудом, плохо соображая, делая одну ошибку за другой, дождалась конца рабочего дня.

Приехала домой, сняла шубу, прошла в гостиную, опустилась на диван и уставилась в одну точку. Дети теребили ее, она не отвечала, сидела истуканом.

— Почему не идете ужинать? — заглянул Петров. — Сегодня я приготовил спагетти по-неаполитански.

Зина не пошевелилась. Муж внимательно посмотрел на нее и отослал детей на кухню.

— Что случилось? — сел он напротив.

— У меня неприятности на работе, — с усилием выдавила Зина.

— — Серьезные?

— Дальше некуда. — Она судорожно всхлипнула. — Дальше некуда.

Хлынули слезы. Она плакала в голос, шумно и безудержно, как по покойнику. И только твердила:

«Дальше некуда. Некуда дальше». Петров принес ей воды, заставил отпить из стакана. Ее зубы так колотили по стеклу, что он испугался — откусит и поранит губы. Сходил за валерьянкой, плеснул в остатки воды полпузырька лекарства. Зина поперхнулась концентратом', Петров воспользовался паузой и заявил:

— Порыдала и хватит. Рассказывай.

Он вел себя с ней не как любящий мужчина, не утешал и не обнимал. Будто она была его товарищем. Потаповым, например. И это подействовало на Зину лучше всяких нежностей.

Она стала рассказывать. Поначалу сбивчиво, перескакивая с одного на другое, возвращаясь и талдыча одно и то же. Но потом успокоилась и связно поведала историю своей трудовой деятельности и нравов, бытующих в рекламном агентстве.

— Как ты вообще оказалась в «Имидже плюс»?

Почему именно к ним пошла? — спросил Петров, когда она выговорилась.

— Меня Лена Ровенская устроила.

— Лена? — удивился он. — Как раз она хорошо их знает, много лет назад вела всю рекламу у нас в «Классе». Оставим это пока. Есть одна неувязка в твоих словах. Почему Витьки так резко сменили гнев на милость?

Зина обходила в своем рассказе скользкую тему, но тут подумала: "А почему я должна Павла щадить?

Ему можно амуры крутить, а мне нельзя?"

— Очень просто. Виктор Маленький в меня влюбился. Тешил себя надеждами, а когда я отказала, все и началось.

«Тешил? — едва не взревел Петров. — Значит, ты давала основания? Ты! Тут! Без меня!»

Ему стоило больших усилий не встряхнуть Зину так, чтобы у нее все пломбы из зубов выскочили.

А Витька он мысленно изрубил на части и скормил дворовым собакам.

То, что сказал Петров после недолгого молчания, поразило Зину:

— Тебе нельзя уходить с работы.

Ей все в один голос советовали: брось, уйди, не мучайся. Она сама понимала, что увольнение — единственный выход. И вдруг Павел говорит: оставайся.

— Почему? — изумленно спросила Зина.

— Сейчас ты уйдешь под улюлюканье и насмешки, как побитый пес, как проигравшая неудачница.

И всю оставшуюся жизнь тебя будут мучить воспоминания о позоре.

— Есть другие варианты? — живо заинтересовалась Зина.

— Сначала скажи мне: ты в принципе работать с Витьками хочешь?

— Нет!

— Значит, нужно уйти так, чтобы они тысячу раз пожалели о плохом поведении.

— Большой Витек обозвал меня шмакодявкой и дерьмом, — пожаловалась Зина.

— Он за это дорого заплатит, — пообещал Петров.