Цементный сад - Макьюэн Иэн

Сью рассказала анекдот, и мама засмеялась. Тогда Джули сказала Тому:

— Том, покажи, как ты делаешь «колесо».

Нам пришлось сдвинуть в сторону стулья и тарелки, и Том принялся кувыркаться и дурачиться на полу. Через несколько минут Джули его остановила и повернулась ко мне:

— А ты, может быть, нам споешь?

— Я никаких песен не знаю, — ответил я.

— Как это никаких? — не отставала она. — А «Зеленые рукава»?

Тут я разозлился:

— Да что ты здесь командуешь? Что ты, Господь Бог, что ли?

Вмешалась Сью.

— Джули, давай ты сама что-нибудь сделаешь, — предложила она.

Пока я спорил с Джули, Том скинул ботинки и забрался к маме в постель. Она обняла его за плечи и смотрела на всех нас, как будто из дальнего далека.

— В самом деле, — сказал я Джули, — почему бы для разнообразия тебе что-нибудь не сделать?

Джули молча вышла на свободное место, где только что кувыркался Том, отступила к стене, сделала два шага и вдруг перевернулась и встала на руки, сильная, гибкая и прямая, как стрела. Юбка ее при этом упала на голову. Белоснежные панталоны казались особенно белыми на загорелых ногах; я видел, как плотно эластичная ткань обтягивает плоский мускулистый живот, видел в паху, совсем рядом с белой тканью, несколько черных волосков. Ноги ее, поначалу сжатые, теперь медленно расходились в стороны, словно гигантские руки. Вот Джули снова свела ноги, опустила их на пол и вскочила. А в следующий миг я, совершенно неожиданно для себя, обнаружил, что распеваю страстным дрожащим тенором «Зеленые рукава».

Когда я допел, все захлопали, а Джули пожала мне руку. Мама сонно улыбалась. Потом Джули вытащила Тома из маминой постели, Сью убрала тарелки и остатки пирога, а я унес вниз стулья. Праздник окончился.

4

Однажды жарким днем я нашел на земле кувалду, оплетенную длинными сорняками. Это случилось в саду заброшенного блочного дома, где я бродил, не зная, куда себя деть. Само строение сгорело еще с полгода назад. Я стоял в почернелой гостиной с разрушенным потолком и выгоревшим полом. Одна перегородка осталась цела: в центре ее виднелось сервировочное окошко, соединяющее гостиную с кухней. Одна деревянная дверца его еще висела на петлях. На кухне у стены чернели остатки водопроводных труб и розеток, на полу лежала разбитая раковина. И во всех комнатах пробивались сквозь щели, борясь друг с другом за свет, сорные травы. В большинстве брошенных домов все, кроме мебели, осталось в порядке на своих местах, и каждый предмет словно говорил тебе: вот здесь люди ели, здесь спали, здесь сидели. Но на этом пепелище порядка не было — все исчезло. Бродя по зияющей, выжженной пустоте, я пытался представить себе паркет, шкафы, картины, стулья, швейную машинку. Мне нравилось, какими мелкими и незначительными кажутся сейчас эти предметы. В одной комнате между почернелыми, обугленными балками застрял матрас, и над ним нависал полуобвалившийся потолок. Люди, спавшие на этом матрасе, думал я, воображали, что они в спальне. И верили, что всегда так будет. Мне представилась моя собственная спальня, спальня Джули, матери — что, если с ними случится то же самое?

Размышляя об этом, я забрался на матрас, а с него — на край обрушенной стены и тут заметил в траве ручку кувалды. Я спрыгнул вниз и подобрал ее. Под увесистой железной головкой ее жили мокрицы: теперь они в слепом смятении бегали взад-вперед по своему крошечному клочку вселенной. Я опустил на них молоток и ощутил, как сотряслась земля под моими ногами.

Должно быть, его потеряли здесь пожарные или рабочие, сносившие квартал. Отличная находка. Я взвалил его на плечо и понес домой, прикидывая, что бы такое им раздолбать. Каменная горка в саду осыпалась и разрушалась без посторонней помощи. Мощеные дорожки никто не подновлял, они потрескались, из щелей лезла трава. Но оставалась цементная дорожка — пятнадцать футов в длину и пара дюймов в толщину. Никакой пользы от нее не было. Я разделся до пояса и принялся за дело. С первого удара от дорожки отлетел маленький обломок бетона, но следующие не принесли ничего — даже трещин. Я передохнул и начал бить снова. На этот раз, к моему удивлению, в камне появилась глубокая трещина, и вполне приличный кусок бетона откололся и отлетел в траву. Он был тяжелым, примерно двух футов в ширину. Я оттащил его к забору и уже собирался снова поднять молоток, но тут за спиной у меня послышался голос Джули: