Чертово колесо - Гиголашвили Михаил

— А номера?.. Менты наверняка их запомнили! — пробурчал Гуга.

— Я говорил с Байрамом, он по проселочным выведет нас в Осетию, а там вряд ли эти номера записаны. Мы, в конце концов, ничего не сделали, просто не остановились. Товар запрячем как следует, что там шестьдесят граммов мацки спрятать?

— Шестьдесят? — не выдержал Ладо. Его давно беспокоили мысли о том, сколько у них добычи и надежно ли она спрятана. Ведь могло быть и так, что потерялась анаша — и все, поди докажи! Бывало, видели… И сколько ее, в конце концов?.. То сорок, то шестьдесят…

Анзор мельком взглянул на него:

— Сомневаешься?

— Нет, просто ты сказал Байраму, что там сорок, — объяснил Ладо, на что Анзор колюче ответил:

— Все, что есть, — наше, никуда не денется. Еще не хватало, чтоб потом говорили, что Анзор в поездке кого-то кинул!

— Кинул? Что значит — кинул? — уставился на него Гуга светлыми глазами. — Кто тут кого может кинуть? Здесь разве есть такие?

— Всякие есть, — проворчал Анзор.

— Кого ты имеешь в виду? — напрягся Ладо.

Анзор отошел к машине, буркнув:

— Ты что-то путаешь, — и завел с Байрамом разговор о парпризе.

Лежа на своей телогрейке, Байрам отнекивался, говорил, что ночью еще кое-как его можно снять с какой-нибудь машины, но днем, при свете, — никак. «Витьки» тоже признались, что парпризы они еще не воровали. Баранов, кур, даже коров — да, а вот парпризов не крали никогда.

— Чего же ты тогда балаболкал? — взъелся на Байрама Анзор. — Мы бы денег на ханку не кидали, а купили бы стекло.

Теперь уже Байрам оказался в неловком положении и должен был оправдываться. Когда спор стал громче, вышла девочка и сказала, что дядя проснулся и ругается, его покой беспокоят, и пусть все уходят, а то он сейчас зарядит берданку.

— Ладно, поехали, пора.

Стали собираться, «Витьки» вспомнили, что не были дома уже сутки, но Анзор не хотел их отпускать — вдруг понадобятся.

— Мацать еще хочешь? — изумился Байрам. — Без парприза по полям шнырять? Ну ты и упрямый, зёма!

— При чем парприз? Что я, парпризом мацаю? Вот поедем проселочными в Осетию, там по дороге и помацаем…

— Куда? Нет, в Осетию я не поеду! Этого еще не хватало!

— Как не поедешь? А кто дорогу покажет? — уставился на него Анзор.

— Куда я потом с лимонкой?

— Мы вас на такси посадим, заплатим, отправим, не бойся!

— Ладно, хоть их отпусти, — смягчился Байрам.

— Пока нет. Вдруг Тимохи нету дома? Или анаши у него нет? Тогда надо будет опять мацать. В конце концов, я дам им еще денег, — понижая голос, доверительно сказал Анзор.

— Не все деньгами меряется, зёма, — заметил Байрам примирительно, давая задний ход.

— Я знаю. Но это меряется, — отчеканил Анзор, но потом все-таки подобрал когти. — Разве я их чем-нибудь обидел?.. Вот, ханки купил, подарки привез…

— Ладно, поехали, — махнул рукой Байрам.

— Руки надо отмыть до конца, — напомнил Анзор. — Позови их, пусть руки вымоют под краном, кирпичом потрут… И кайф пускай весь в одно место сложат. У меня весь кайф будет. А то менты на всех постах предупреждены, машину нашу отметили… Опасно.

Байрам заставил «витьков» вымыть руки и отдать Анзору всю мацанку. У Ладо оставался еще один маленький катышек. Его он припрятал.

33

Едва студент Шалико Сванидзе очнулся после очередной попойки и успел вынести пустые бутылки и высыпать из окна пятого этажа окурки и картонки от папирос, как к нему нагрянул с обыском капитан Макашвили. Он громко постучал в хлипкую дверь. Шалико замер с веником в руке.

Мака задубасил сильнее. Пилия был в отъезде, поэтому майор послал его одного брать по списку. Дальше шел Сванидзе, вечный студент, и Мака был полон решимости вытрясти из деревенщины как можно больше, ибо чувствовал, что из всего остального списка ему мало что достанется. А тут такой случай — он один, и Сванидзе — один! Без свидетелей!

«Менты!» — с ужасом догадался Шалико, перебирая босыми ногами по полу. Никто, кроме них, так нагло не стучит!

— Открывай! Угрозыск! — уловив шуршание за дверью, рявкнул Мака.

Услышав кошмарное слово, Шалико хотел бежать, но бежать было некуда. Он метнулся в комнату и затаился в углу.

— Открывай, болван, не то выломаю дверь! Хуже будет, учти! — заорал Мака и задубасил ногами.

Шалико понял, что деваться некуда, и побрел открывать. Услышав щелчок замка, Мака рывком пнул дверь. Перед ним возникла жалкая босая фигура.