Асфальт - Гришковец Евгений

– Так вот зачем ты звонил! – усмехнулся Миша. – А как издалека заходил! Теперь мне всё понятно.

– Тебе ни черта не понятно. Не обижай меня. Тебе не понятно, что со мной делается уже третий день. Я бы твоего этого любителя телефонных разговоров смог бы просто руками голыми задушить сейчас. Мне что угодно теперь, лишь бы делать. Силушку девать некуда. Распирает меня. Как-то надо до вечера дожить. Вот на мотоцикле хотел, но погода…

– А ты в бассейн пойди, охладись и поплавай.

– Да я-то пойду. Уже собрался, поплаваю. Но всё-таки, во сколько мне звонить ей? Во сколько у неё вечер?

– Дружище! Я не эксперт по Соне, – сказал Миша почти весело.

– Не умничай, Миша! Прошу тебя! Если позвоню в девять, это нормально?

– Думаю, нормально. Девять – это точно вечер.

– А если в восемь?

– Отстань, Серёга!

– Хорошо, позвоню в полдевятого. А потом можно тебе позвонить?

– Зачем?

– Ну… Рассказать, как мы поговорили. Я думал, тебе интересно. Я чувствую, что мне нужно будет с тобой поделиться. Знаешь, я совсем ничего не пойму. Так меня накрыло.

– Ну тогда звони. Только не очень поздно.

– А я тебе ещё до этого позвоню. Скажу, что там мои агенты нанюхали. Ага?

– Хорошо. Делай, как знаешь.

– А в понедельник, то есть завтра, давай-ка в спортзал. А то вы с Сёпой расслабились. Надо традиции поддерживать.

– Посмотрим. Давай, пока.

– Не прощаюсь. Позвоню.

Закончив говорить, Миша стоял и сам себе спокойно улыбался кривой, задумчивой улыбкой. Этот разговор и повеселил его, и успокоил немного, и ещё дал понять то, что он сам уже успел привыкнуть к этой ситуации. Он удивился тому, как быстро получается привыкать ко всему, даже к жизни в состоянии тревоги, страха и неизвестности.

«Ну и неделька выдалась, – подумал он. – Этих приключений, а главное, переживаний с лихвой хватило бы растянуть на один нормальный средний год. И то год можно было бы назвать нелёгким». Он тяжело вздохнул.

Дверь в спальню, где он стоял, приоткрылась.

– Папа, – сказала Катя, заглянув в дверь, – мама зовёт пробовать пирог. Он такой красивый у нас получился.

***

На кухне пахло праздником. На столе лежало полотенце, а на полотенце на чёрном противне плоский, румяный, красивый пирог.

– Яблоки не совсем те, что надо. Надо было на рынок за яблоками съездить, – сказала Аня, когда Миша зашёл на кухню, сказала, на него не глядя. – Но получилось нарядно.

– Анечка, девочки, очень красиво получилось, – сказал Миша, – я чуть попозже его попробую. Я не люблю сильно горячий. Пусть маленько остынет. Ладно?

– Папа, он горячий вкуснее, – азартно сказала Катя, – мы старались.

– Мы старались, – стоя на стуле, громко сказала Соня. Чай был уже готов. Соня только два раза куснула свой кусок пирога, сказала, что очень вкусно, и убежала с кухни. Вскоре из детской донеслись звуки мультфильмов. Пили чай и ели пирог почти молча. Пирог удался не очень. Обычно он у Ани получался нежнее и как-то сочнее. Миша быстро доел свой кусок. Поблагодарил и раздумывал, чем себя занять. Он вспомнил, что собирался позвонить Валентине. Тогда он встал из-за стола.

– Не очень удачно получился, – печально сказала Аня, – тесто не то, да и яблоки тоже. Но ничего. Что не доедим, завтра возьму на работу. Там уйдёт.

– А по-моему, отлично получился, – сказал Миша и пожал плечами, – правда, Катюша?

– Правда, папа, – ответила Катя, явно скучая над своим куском.

– Не умеете вы обманывать, – ответила Аня, – выматывайтесь с кухни.

Слово «выматывайтесь» согрело Мише сердце.

– Папа, пойдём лошадь нашу рисовать! – радостно отодвинув свою тарелку, почти прокричала Катя.

– Пошли. Неси карандаши и альбом на стол к дивану, – сказал Миша, глядя на Аню. – Спасибо, милая. Пирог и правда не совсем удался, но запах!… И девчонки были счастливы.

Аня ничего не ответила, доедая свой кусочек пирога и гладя прямо перед собой.

***

Катя удобно устроилась рядом с Мишей на диване и внимательно смотрела за тем, как он рисует. А он совсем не хотел рисовать. Но делать было нечего. Он решил быстренько закончить рисунок и поэтому работал карандашом уверенно и чётко, без проработки мелких деталей и теней. Но Кате всё равно нравилось.

– А крылья можно нашей лошади нарисовать? – спросила она.

– Тогда это будет уже не лошадь, – ответил Миша, продолжая работать.

– А кто?

– Пегас. Так называется конь с крыльями. И таких в жизни не бывает. А у нас с тобой настоящая лошадь.