Одиночество в Сети - Вишневский Януш

Он писал ей. Ничего не изменилось. Он писал каждый день. E-mail как вечерняя молитва. Береги себя, очень береги. Якуб.

ОНА: Она открыла глаза. Волосы были влажные от пота и слез, которые текли по щекам и скапливались на шее.

– Вы только взгляните, какой он большущий! – произнес молодой врач, поднося ей сына и заслоняя резкий свет лампы.

Она видела только смазанное сине-красной мазью тельце и огромную безволосую голову. Врач положил новорожденного ей на грудь.

Когда он ее зашивал, она почти ничего не чувствовала. Она прижала к себе ребенка и заплакала. Давно уже она так не плакала. Акушерка стирала ей со лба пот.

– Не плачьте. Все уже кончилось. У вас родился здоровый сын. У него большая головка, так что кое-что он вам разорвал, но зато он будет умным.

А молодой врач продолжая накладывать швы, сказал акушерке:

– Запишите. Время рождения: четыре часа восемь минут утра. После наложения швов дадите роженице что-нибудь посильней, чтобы она поспала до четырнадцати. На кормление только завтра ближе к вечеру.

Она проснулась, услышав голоса. В первый момент она не поняла, где находится. Но, приподняв голову, увидела: около кровати сидят ее родители и муж и улыбаются ей. Жутко болело в промежности. Она села, поправила волосы.

– Где он? – спросила она.

– Скоро его тебе принесут кормить, – ответила мама.

Муж встал и протянул ей букет красных гвоздик. Поцеловал ее в щеку.

– Марцин весит больше четырех с половиной килограммов. Я родился тоже очень большой.

Она резко выпрямилась. Больничная рубашка распахнулась, открыв набухшие молоком груди.

– Нет, имя у него будет Якуб, – тихо произнесла она.

Муж посмотрел на ее родителей, словно ища поддержки.

– Но мы говорили об этом, и мне казалось, что все согласились с именем Марцин.

– Да, говорили, но ни на чем не остановились. Марцин – всего лишь одно из имен, которое мы обсуждали.

– Но я считал, что все решено. И сегодня утром я дал в печать сообщение. Это стоит тысячу злотых. Менять я ничего не собираюсь. Уже слишком поздно.

– Да что это с тобой? – удивилась мама. – Марцин сейчас очень модное имя.

Она была не в силах слушать все это. Спустила ноги и сунула их в тапки. Несмотря на чудовищную боль, медленно подошла к шкафчику с одеждой около раковины. Вытащила из кармана пальто портмоне с деньгами. Принялась отсчитывать банкноты. Несколько злотых, не достающих до тысячи, набрала монетками. Вернулась на кровать. Положила перед мужем деньги и сказала:

– Вот тебе твоя тысяча. Моего сына будут звать Якуб. Слышишь? Якуб!

– Да что это с тобой? – вмешалась мать. – Перестань устраивать истерику.

– Не могли бы вы выйти и оставить меня одну? Все.

Они встали. Она слышала, как мама говорит отцу что-то о послеродовом шоке.

Больше она не плакала. Она легла. И была очень спокойная. Почти радостная. Смотрела на лежащие

на кровати цветы. Она не выносит гвоздики! Как он может этого не знать?!

Из полусна ее вырвала медсестра.

– Вы хотите покормить ребенка? – спросила она, держа в руках конверт, из которого торчала голова ее сына.

– Да. Хочу. Очень хочу.

Она села на постели. Открыла грудь. Благоговейно взяла конверт с ребенком. Тот широко открыл глаза. Она с улыбкой сказала ему:

– Якубек, я так скучала по тебе. Испуганный младенец заплакал.

@Эпилог

Мужчина приехал на вокзал Берлин ЦОО задолго до полуночи. Поезд на Дрезден проезжает через станцию Берлин-Лихтенберг ровно в 4.06. Так что времени у него было много. Он взял такси и поехал в отель «Меркюр». В баре он заказал бутылку красного вина.

Ему всегда нравилась Натали Коул. За имя. И за то, что она рассказывает в своих песнях необыкновенные истории. Слушая ее, ты переживаешь, а переживания – это самое важное. Только ради переживаний и стоит жить. И ради того, чтобы потом можно было о них кому-то рассказать.

Было без четверти четыре. Он расплатился. Подошел к портье.

– Не могли бы вы заказать мне такси? До вокзала Берлин-Лихтенберг.

Сегодня он встретит всех, кого любит.

Почти всех.