Другие люди: Таинственная история - Эмис Мартин

— Обычная проверка, дорогуша, — промолвил безразличный мужской голос, — Просто не рыпайся, и все будет в порядке. В два счета разберемся, что ты у нас за цаца, и все дела.

Чуть ослабив мертвую хватку, он подвел ее к черному автобусу, на крылья которого небрежно облокотились двое мужчин в усыпанной серебром синей форме. Дверь автобуса распахнулась и впустила ее внутрь.

— Она как раз собиралась улизнуть, сэр. Давай, ангел мой, залетай.

Мэри повиновалась. Двери снова закрылись. Она уселась на узкую скамейку и поправила волосы. Сквозь зарешеченные окна на нее струились потоки солнечного света.

Через несколько секунд Мэри пришла в себя и обнаружила, что она не одна. Сперва она почувствовала его дыхание и лишь потом заметила массивную фигуру, ссутулившуюся на скамеечке напротив. Ей пришлось прикрыть глаза от солнца, чтобы разглядеть его — отсвечивающий зеленоватым силуэт.

— Имя, — заговорил он.

— …Какое имя?

— Твое имя. Как тебя зовут?

— Мэри.

Он вздохнул.

— А как твое полное имя, Мэри?

— Мэри Агнец.

Мэри Агнец: звучит неплохо, порадовалась она.

— Звучит неплохо, — продолжил он, — по крайней мере, невинно. Мы ведь с тобой знакомы, правда? Я тебя знаю.

— Я вас раньше не видела, — ответила Мэри.

Последовала долгая пауза. Ее опять пронзил ледяной холод.

— И что же привело вас сюда, юная Мэри Агнец? Ведь вы не из этого круга, не так ли?

— Да, вряд ли.

— Тогда держись своего круга. Слушай. Если еще раз тебя поймаю, у тебя будут неприятности. Очень серьезные. Ясно? Давай живо отсюда, подобру-поздорову.

— Спасибо.

Он пинком распахнул дверь.

— Выпускай ее, Дейв, — приказал он. — Она не с ними.

Мэри заторопилась вдоль по улице, чувствуя колючий взгляд на своей напрягшейся спине. Повернув за угол, она прислонилась к стенке и прижала руку ко лбу. Самым странным в нем было его дыхание. Оно всколыхнуло ее самые первые воспоминания — пробуждение в той белой комнате два дня назад. Теперь она вспомнила. Когда она проснулась, она была не одна: кто-то спросил, как она себя чувствует, велел ей хорошо себя вести… Ну что ж, я буду стараться изо всех сил, сказала она себе и продолжила путь.

Было еще кое-что загадочное в его дыхании. У всех остальных оно было живым. У него — нет. Его дыхание источало могильный холод.

Часть вторая

Глава 5 Первые успехи

— Еще чайку, милая?

— Спасибо, с удовольствием, — отозвалась Мэри.

— Ну и как ты себя чувствуешь?

— Чудесно, просто чудесно. Все лучше и лучше.

— Приходишь в себя, да, милая?

— Ну, понемножку, — солгала Мэри.

— Это просто вопрос времени, — заботливо сказала миссис Ботэм, — только времени.

Сопровождаемая дружелюбным взглядом Мэри, миссис Ботэм проковыляла назад к своему неприкосновенному креслу, вжавшемуся в угол у камина с игрушечными язычками пламени. При описании эффектной подпрыгивающей походки миссис Ботэм определение «проковыляла» вряд ли уместно, отстраненно отметила Мэри: ее нелепые передвижения скорее напоминали прыжки заводной игрушки. Мэри списала это на то, что одна нога миссис Ботэм была примерно вдвое длиннее другой. На нормальной конечности красовался специальный удлинитель, похожий на черный брусок; однако даже это приспособление едва ли сокращало их чудовищное несоответствие. Ее длинная нога, будто стесняясь собственной чрезмерности, выгибалась наружу вызывающей сочувствие дугой. Мистер Ботэм — и Гэвин, конечно — упоминали о некоей неприятности, которая приключилась с ногой миссис Ботэм много лет назад. Нечто с мрачным названием появилось в ее жизни и изменило ее ногу до неузнаваемости. Никто так и не объяснил, как и почему это произошло.

— Я познакомилась с одной дамой в больнице, — рассказывала миссис Ботэм, заботливо склонив голову, — так вот, ее однажды ночью ударили по голове, и она говорила, что после этого почти ничегошеньки не помнила, представляешь, все позабыла.

— Да она, поди, была бухая в стельку, — заговорил Гэвин, который сидел рядом на кушетке, глазея, по своему обыкновению, в журнал, пестрящий изображениями глянцевых полуголых мужиков, — все они самостоятельно «построили» свои тела и все поднимали вокруг этого ужасную шумиху.

Миссис Ботэм резко повернулась к сыну.