Media Sapiens-2. Дневник информационного террориста - Минаев Сергей

— Ага, — я кивнул головой, — идеология чистой воды.

— Да, — Вадим замешкался, будто собираясь с мыслями, — да. Правильно.

— Ты что-то ещё хотел предложить? — Вербицкий покрутил в руках чашку и поставил её на блюдце. — Есть идеи?

— Есть. Понимаете, все проекты, которые мы, начиная с февраля, реализовали, лежали в одной плоскости — внутренних событий. И реакция на них была прежде всего внутренних СМИ.

— Ты хочешь сказать, что мы недостаточно с западными поработали?

«Ты, Вадик, хочешь, может быть, бросить тень на меня, как на главного идеолога? Взыграло ретивое?» — думаю я.

— Нет, Антон, не в том дело. СМИ, как известно, состоят из двух частей — внутреннее информационное поле и внешнее. Внутреннее поле мы уже вспахали.

— Так вот, — продолжает Вадим, — осталось внешнее поле.

— Что мешает? — Вербицкий отворачивается. Кажется, он зевает. — Работайте с фирмачами плотнее. Они же интересуются, что тут у нас происходит.

— Это верно. Но как бы сильно фирмачи не интересовались нашими внутренними делами, они все равно останутся для них «нашими» делами, — Вадик рисует руками в воздухе шар, — и заставить западные СМИ среагировать на что-то серьёзно, можно только лишь затронув их среду обитания. Причём серьёзно. Это должна быть серьёзная угроза.

— Ты думаешь, нам удастся уговорить Путина или Лаврова постучать по трибуне ботинком на манер Никиты Сергеевича? — криво ухмыляюсь я. — И кто кого будет уговаривать?

— Я могу через одноклассников попытаться на Лаврова выйти, — улыбается Вербицкий, — а что он должен сказать, пристукивая башмаком? Войну США объявить?

Мы сдержанно смеёмся. Вадим, как ни странно, тоже.

— Антон, ты помнишь встречу с твоим другом Никитой на Чистых прудах? — обращается ко мне Вадим.

— Ну… — при совмещении Чистых прудов с именем Никитоса у меня начинает ломить затылок, — в общих чертах. А что?

— Никита там двинул очень удачную мысль про построение страны в телевизоре, помнишь?

— В общих чертах, что-то такое было, — вспоминаю я пьяные базары Никитоса.

— Страна в телевизоре? Оригинально! — восклицает Вербицкий. — Это как «Городок в табакерке», что ли?

— Практически. Так вот, объясняя технологии поднятия рейтинга, он предлагал показывать политиков, перерезающих ленточки на открытиях фабрик и заводов, фальшивых, естественно.

— Чего-то было такое… Ты, пардон, предлагаешь нам начать продвигать «добрые дела» нашего кандидата? И где будем строить первый завод или порт? — Я ловлю себя на мысли о том, что Вадик мне уже порядком надоел.

— Наряду с фабриками там упоминалась маленькая военная инсценировка, — Вадим не обращает никакого внимания на мои подколки, — помнишь, Антон? Декорации типа «Девятой роты»?

— Помню. И что?

— Секундочку. — Вербицкий весь подбирается, как кот, готовый к прыжку. — А можно подробнее? С кем ты, Вадим, собираешься воевать и каким образом?

— Я предлагаю организовать что-то вроде приграничного инцидента, Аркадий Яковлевич, — Вадим кивает в сторону телевизора, — что-то похожее на теракт в метро, только с прицелом на международный конфликт.

— С кем? — Я разглядываю стену напротив, понимая, о чём скорее всего пойдёт речь. — Не с Китаем, случайно?

— Ну, полагаю, вариантов у нас не так чтобы и много? — Вербицкий пристально смотрит на Вадика. — Вероятно, нам нужна какая-то гордая маленькая страна?

— Ясно… — Я рассматриваю своё запястье и думаю о том, что неплохо было бы часы сменить. Может, купить «Seiко» пластмассовые? Хотя, конечно, это уже понты через край, я же не Абрамович. — На натуру поедем? Или Грузию будем в павильоне на «Мосфильме» снимать?

— Я полагаю, что снимать в России слишком рисково, — Вербицкий встаёт, — после известных событий. У меня есть достаточно неплохие контакты в Грузии, помогут все организовать. Вообще, идея отличная.

— Гениальная идея. — «Господи, как же ехать-то не хочется», — думаю я. — Вадим, а ты уже прикидывал даты реализации проекта?

— Август — лучше всего, я полагаю.

— Почему это? — хором спрашиваем мы с Вербицким.

— Ну, во-первых, есть время для подготовки. А во-вторых, — Вадим смотрит на потолок, — во-вторых… в августе всегда что-то происходит, так? То лодка, то самолёт, это уже традиция. Теперь вот военные действия.

— Да, Антон, действительно. А почему бы и не август? — спрашивает меня Вербицкий.

— Да я, в общем, не против, господа.

«Действительно, бля. А мне вот интересно, почему иных вопросов не возникает? Ни с кем проект согласовывать не надо, не нужны предпроектные записки, даже „Мне нужно все обдумать“ не произнесено вслух. Вы уже полностью нам доверяете, Аркадий Яковлевич? Или просто такое головокружение от успехов?»

— Август — хороший месяц для таких событий, я согласен с Вадимом.

Все замолкают. Вадим улыбается с чувством полнейшего превосходства. Вероятно, он думает о том, что моё кресло теперь не так уж и недосягаемо.

«Надо бы тебя в Москве оставить, друг мой, а то ты зарвёшься окончательно», — думаю я. О чём думает Вербицкий, я не знаю. Может, о пенсии?

— Кто будет медиа-реагированием в Москве рулить, а кто поедет в Грузию на съёмку? — нарушает тишину голос Вербицкого.

— Я мог бы уговорить поехать со мной съёмочную группу СNN — предлагаю я. — Вадим уже имеет опыт координации департаментов, а «тёмник» я напишу.

— А ты уверен, что нам так уж необходима там западная съёмочная группа? — пытается отыграться Вадим. — Может быть, просто передадим им кассету, как с метро?

— Лучше будет, чтобы такую операцию проводил на месте Антон, — Вербицкий смотрит в окно, — а мы тут отрулим. В конце концов, основная война в СМИ начнётся дня через два после самого события. Антон уже будет здесь.

— Логично. — Вадик кивает с бесстрастным лицом, но в глазах его мелькает недобрая искра.

«Хер тебе, а не медали». Я смотрю на него и добродушно улыбаюсь.

— Когда будем детали обсуждать?

— Ребят, мне нужно ехать, предлагаю встретиться завтра-послезавтра. — Вербицкий смотрит на часы. — А вы днями «тёмник» набросайте.

Проводив Вербицкого, мы возвращаемся.

— Ну, ладно. Я «тёмник» начну писать вечером, завтра вместе продолжим, ОК?

— Хорошо, — Вадим стоит на пороге кабинета и ждёт момента, чтобы войти внутрь, — как скажешь.

— ОК. — Я разворачиваюсь и иду к себе. В конце коридора я встречаю Орлова с листами бумаги.

— Привет, — здоровается он.

— Привет.

— Видел, какой мне прикол прислали? Чувак один сказал, что это реальный плакат «комитетовцы» готовят к печати. — Он протягивает мне лист А4, на котором изображены Ксения Собчак и Ксения Бородина на фоне гербового щита КГБ, поверх их голов написано:

Ксения Собчак и Ксения Бородина представляют:

«БОЛЬШОЙ ДОМ-2» Как построить любовь?

— Смешно, да, Антон?

— Обхохочешься, блядь, — говорю я и зачем-то сплёвываю три раза через плечо.

— А мне кажется… — начинает Генка, но я не даю ему договорить и ухожу.

Сев в кресло в своём кабинете, я размышляю о том, что идея с Грузией неплоха, но всё-таки вторична. И есть риск того, что не получится у нас все замутить так же ловко, как и с метро. А главное — это неясная цель. Для чего? Чтобы западная медиа обвинила Россию в агрессии против маленькой горной страны? Типа танки против роз? И как это нам поможет?

Грузия, Грузия… Что меня связывает с Грузией? На ум приходила только съёмка в программе Моти Ганапольского «Спорная территория». Трёхмесячной давности. Там была грузинская тема… весьма смешная… В начале программы первый вопрос: «От кого зависят СМИ?» Ганапольский задал грузинскому журналисту Зурабу, который сидел в Тбилиси и разговаривал с нами в режиме телемоста:

— Я хачу сказат, что преждэ всэго нада раздэлят СМЫ на государствэние и нэзависимие! — начал Зураб и затем довольно долго и путано объяснял, кому какие СМИ в Грузии принадлежат. Сидящие в московской студии некоторое время слушали его, потом начали свою дискуссию, совершенно выключив Зураба. Пару раз я отвечал на вопросы журналистов из зала, давал какие-то комментарии выступлениям коллег. Так прошло минут сорок, пока Матвей не попытался снова вовлечь Зураба в процесс обсуждения.

— Скажите, Зураб, как вы считаете, в Грузии сейчас более независимые СМИ, чем в России?

Услышав, что к нему обращаются, Зураб оживился и начал по новой:

— Я хачу сказат, что преждэ всэго нада раздэлят СМЫ на государствэние и нэзависимие!

— Мы поняли, Зураб, мы поняли, — остановил его Матвей, — мы уже перешли к другому вопросу. Вы слышали его, батоно Зураб?

— Что? — Зураб снова обезоруживающе улыбнулся. В этот раз его улыбка уже реально раздражала. — Нэт, павтаритэ, пажаласта.

Все засмеялись, Ганапольский поворачивается спиной к монитору и обращается к нам:

— Коллеги, Зурабу очень не просто. Мы все вместе обсуждаем тему в студии, практически выключая его из дискуссии. А когда Зураб отвечает, то слышит себя в наушнике с трехсекундной задержкой. Поверьте, это очень не просто. Давайте будем уважать друг друга. Итак, Зураб, я повторяю вопрос: «Как вы считаете, в Грузии сейчас более независимые СМИ, чем в России?» И в этот момент у грузина выпадает из уха микрофон, и он снова не слышит Ганапольского. Когда Ганапольский заканчивает говорить и поворачивается к экрану, Зураб снова расплывается в улыбке и говорит: