ЖД - Быков Дмитрий Львович

– А знаешь ты, Петя, как называется эта твоя деревня? – тихо спросил Волохов.

– Не знаю, милый, и тебе не советую.

– А я знаю, Петя. Деревня твоя называется Жадруново, хорошо ли ты слышал меня? Хочешь, Петя, пойти в Жадруново?

Гуров молчал, и лица его Волохов не видел. Он снова включил фонарик и вместо испуга увидел на этом лице не то жалость, не то досаду, словно Гуров раскусил горькую пилюлю и при этом пилюлю жалел.

– Это кто же тебя успел послать туда? – спросил он.

– Нашлось кому. Кстати, он тут неподалеку квартирует. Эверштейном звать.

– Убью суку, – зло сказал Гуров. – Какого человека в Жадруново послал. Волка в двадцатом колене, элиту нашу. Ну, погоди. Пойдешь ты у меня в Жадруново.

– Многовато нас будет в Жадрунове-то, – усмехнулся Волохов.

– Ничего, там просторно.

– А сам туда сходить не боишься?

– Я бы, может, и хотел, – спокойно ответил Гуров. – Интересно все-таки. Но знаешь, не всякий меня туда и отправит. Человек-то я, Володя, не больно простой – понимаешь, в чем причина?

– Это точно, – кивнул Волохов. – Непростой.

– Да погоди, может, и на тебя не подействует. Эверштейн, конечно, много всего почитал и даже не без способностей, но каббала против наших умений слабовата. Я думаю, не пойдешь ты ни в какое Жадруново. В конце концов, ты и сам не последнего разбора волк…

– Нет, Петя, – твердо сказал Волохов. – В моем случае каббала работает как милая. В Жадруново я пойду, это как пить дать. Даже, что называется, к бабке не ходи.

– За Женькой, значит?

– Разумеется. Или ты думаешь, что я, альтернативщик с двумя образованиями, поверю в твою дурость насчет предсказания? Не смеши людей, Петя. Что ты ее туда отправил – Бог тебе судья, у меня, сам знаешь, не лежит душа людей убивать. Но чтобы я еще и поверил, будто ты мир спасаешь…

– Не мир, не мир, что мне мир? Я свое спасаю. И тут уж верь, не верь – дело твое.

– А как ты его спасаешь? – спросил Волохов, усаживаясь напротив. – Это вот хождение по кругу – и есть вечная жизнь в твоем варианте? Спасибо большое, не надо нам такого бессмертия. Это кого же ты спасаешь – население свое коренное, которое, кроме как вечно гнить, ничего больше не умеет? Нет, Гуров, погоди. Мы с Женькой в Жадрунове такой новый мир построим, такого начинателя родим, что вся ваша шарашкина контора с ее круговыми циклами треснет по швам, одна вонь останется!

– Что, и забеременела уже? – оживился Гуров.

– Представляешь, да! Только ты-то ее уже не догонишь, слабо тебе в Жадруново сунуться.

– Может, и слабо, – согласился Гуров. – А зачем мне ее там догонять? Есть у нас еще дома дела.

– Какие? Сохранять режим попеременной оккупации? Сильный проект, ничего не скажешь. Я тебе, Петя, всю твою мифологию разложу в пять минут. Любое общество раскалывается на варягов и хазар, любое, в полпинка! Примеров тому – без счета, так было в Каганате из-за Газы, в Штатах из-за Буша, во Франции из-за Алжира, и всякий раз у людей оставалось что-то более серьезное, чем эти разделения. Потому, Петя, что Бог создал примерно поровну сторонников личности и поклонников общности, и это, к сожалению, как мужиков с бабами – ровно столько, чтобы не пресекся род человеческий. Так вот, во всем мире у людей есть что-то, кроме этого отличия. И только у нас – ничего, потому что мы не нация. А не нация мы, Петя, по милости таких, как ты, жрецов-охранителей, охренителей, сплотившихся в едином строю, чтобы у страны не дай Бог не завелась история. Понял ты, кто такие ваши варяги с хазарами? Это все наши, местные, у которых ничего нету, кроме первичного признака. Воюют члены с дырками, а толку чуть.

– Думай как знаешь. Каждый верит, как ему удобнее.

– Да что уж тут удобного, – окончательно разошелся Волохов. – Ты думаешь, на твоей земле два поработителя в очередь действуют? Так они на любой земле есть, и везде их терпят. Варяги в родной Скандинавии отлично себя чувствуют и по всему миру селятся, хазары в тех же Штатах и по прочему миру ни с кем не конфликтуют, кроме соседей по дому… И всем хорошо, и все довольны! Знаешь ты, почему они здесь превратились в такое дерьмо? И те и другие? А я тебе скажу! Это все мы, коренное население. Мы это сделали, потому что мы такие.

– Какие же? – спросил Гуров ровным голосом.

– Да вот такие! Виктимность это называется, жертвенность, как угодно. Те вас насилуют, эти насилуют… Если все вас каждый день насилуют, может, вы как-нибудь не так лежите?