Из жизни Ксюши Белкиной - Колочкова Вера Александровна

***

— Устала? – ласково спросил Иван Ильич, когда Ксюша, поставив на его тумбочку поднос со скудным больничным ужином, снова присела на стульчик у кровати. – Целыми днями вокруг меня суетишься…

— Да что вы! Какое там устала! Главное, чтобы вы поправились…

— Спасибо тебе, Ксюшенька, конечно. Только неудобно мне как–то и странно это все…

— Что — странно? – испуганно уставилась на него Ксюша, осторожно поправляя подушку под головой.

— Ну… Так заботишься обо мне, пропадаешь тут целыми днями…

— Так я же от души, Иван Ильич! Мне самой этого хочется!

— Да я вижу, что от души… И думаю вот: что ж у тебя за жизнь такая, что тебя к больному старику потянуло? Ведь потянуло? Не в одном человеколюбии тут дело, правда?

— Правда…

— Неужели влюбилась?

— Влюбилась, Иван Ильич… Впервые в жизни, по–настоящему…

Ксюша низко опустила голову, закрыла лицо руками. Сердце колотилось внутри мелкими беспорядочными толчками, и не от стыда и испуга, как обычно, а совсем, совсем по–другому, будто рвало его изнутри на части, будто не хотело больше пульсировать в ее неухоженном, загнанном душевным параличом организме – на волю просилось вместе с поселившейся в нем теплой радостью…

— Да я вижу, что по–настоящему! – ласково протянул Иван Ильич, дотронувшись слабой рукой до ее ладоней. – Меня ведь, старого зайца, и не обманешь уже… Я в этих делах знаешь, какой дока? Всю жизнь за бабами бегал! Вот и добегался…

— Что значит, добегался? – резко отняв от лица руки, спросила Ксюша. – Не говорите так, Иван Ильич! Вы обязательно подниметесь!

— Да теперь уж просто обязан! – тихо рассмеялся он. – Куда ж я теперь денусь? Вот счастье нежданно–негаданно бог послал… А бабником я и правда был самым что ни на есть первостатейным, Ксюшенька… Страсть любил это дело! Ни одной юбки не пропускал! И женщины меня тоже любили. Про таких мужиков, как я, говорят – тепленький…

— А правильно говорят, Иван Ильич! – улыбнулась счастливо Ксюша. – Я ведь чуть с ума не сошла, когда вы меня обняли – помните, мы с Олькой к вам знакомиться приходили? Прямо прожгло меня всю насквозь через ребра от вашей руки – никогда со мной такого не было…

— Так уж и никогда?

— Правда…

— Но ведь кто–то же у тебя был? Не в монастыре же ты жила, в самом деле!

— Это вы о сексе, наверное, говорите? — догадалась вдруг Ксюша, стыдливо опуская глаза. — Я правильно поняла?

— Ну да…

— Нет. Никого и никогда у меня не было. Теперь я это точно знаю. А то, что было – не счет. Стыдно вспомнить… Да я вот вас за руку держу – и столько счастья при этом испытываю, что не променяю его на весь этот самый секс, вместе взятый! Ну его, вспоминать теперь противно… — содрогнулась она всем телом.

— Несчастная ты моя девочка… — грустно произнес Иван Ильич. – Кто ж с тобой сумел сотворить такое зло? Мать–то твоя куда смотрела?

— Она не виновата, Иван Ильич! Я сама во всем виновата! От нее тогда как раз отец ушел – и я еще со своей школьной беременностью на голову свалилась!

— Ну и что? Подумаешь, беременность!

— Ну как же… Вы не понимаете… Ей же поддержка от меня была нужна, а я…

— А тебе, тебе не нужна была поддержка, что ли? Я понимаю – у нее горе, но ты ведь тоже живой человек, тем более – родненькая кровиночка… Не ожидал я такого от Зины! Мне она совсем другой показалась…

— А вы свою дочку любите?

— Лизочку–то? Люблю, конечно… — медленно произнес Иван Ильич и задумался надолго, внимательно вглядываясь в Ксюшино лицо. – Только знаешь, о чем я сейчас подумал? И я ведь нисколько не лучше твой матери поступал… Поэтому у нас с ней и отношения не сложились, с Лизой–то…

— Как это?

— Да изменял я жене своей направо и налево, такая уж у меня, видимо, природа мужицкая… И знала она об этом, конечно, и молчала всегда – ни разу мне ни одной сцены не устроила! А страдала ведь, наверное… И Лиза тоже за нее переживала сильно — только я тогда не понимал этого! Тоже о себе больше думал, получается…

— Вы думаете, она и сейчас обиду в себе держит?

— Ну да… Когда жена умерла, она сразу будто в себе замкнулась. Только «здравствуй, папа» да «до свидания, папа», и все… Уж как я ни старался ей хорошим отцом быть – не получилось у меня. Потом вот замуж вышла, уехала… Надо бы ей позвонить сейчас – и не могу, виноватым себя чувствую! Получается, когда заболел, тогда и вспомнил…

— Это неправильно, Иван Ильич!

— Да знаю, что неправильно! А что делать?