Как все это начиналось - Лайвли Пенелопа

— Я им дядя, — улыбается он.

В буквальном смысле это тоже правда — здесь живет его племянник, работает официантом.

— Он читает хорошо. Учит английский в школе. Хочет научить меня, но у него не получается. Вот я и пришел в ваш класс.

Всплывает еще кое-что. Что-то есть в том, что он говорит, вернее, в том, чего недоговаривает. Он одинок — жена ушла, детей нет. Шарлотта представляет себе, как искажена для него картина мира.

Он пожимает плечами:

— Я приезжаю в Англию, потому что… потому что… неважно, где я живу. Может, я смогу начать здесь что-то новое.

Антон спохватывается. Он пришел сюда учиться, а не делиться личными проблемами. Гость торопливо прихлебывает из чашки и говорит Шарлотте, что очень пристрастился тут к чаю.

— Раньше всегда кофе. Теперь люблю чай. Пью на стройке. Но этот — другой?

— «Эрл Грей», — говорит Шарлотта. — Строители такой не пьют.

— Этот хороший. Я буду покупать.

Они берутся за дело. Сначала занимаются отдельными словами — существительными, местоимениями, прилагательными, союзами. Потом переходят к простым фразам: «Сегодня прекрасный день», «Я иду в магазин», «Который час?»

Антон старается, он очень сосредоточен. Он сидит на диване рядом с Шарлоттой, уставившись в лист бумаги с фрагментами непонятного языка, наморщив лоб, сжав губы. Когда ему наконец-то удается прочесть слово или фразу, на его лице появляется счастливая улыбка. Шарлотта многих людей научила читать, но впервые ей попался подопечный, который так жаждет успеха и согласен так упорно добиваться его. Антону нелегко приходится. Его ставит в тупик любая новая комбинация букв.

— Стул! — выпаливает он сердито. — Стул, стул, стул. Я сижу на стуле.

Они делают перерыв. Она заваривает свежий «Эрл Грей».

Антон берет с сервировочного столика книгу Шарлотты и пытается прочитать название:

— Оби… Оби…

— Хорошо, — подбадривает Шарлотта.

Антон хмурится.

— Обитель, — подсказывает Шарлотта. — «Обитель радости». Это трудное слово. Оно означает… дом.

— О чем она — книга?

— Это роман. Он написан в девятнадцатом веке американской писательницей Эдит Уортон. В Нью-Йорке. Мне очень нравятся ее книги. Эту я перечитываю — не помню — в третий или в четвертый раз.

Антон берет в руки книгу, открывает ее, переворачивает страницы, пытается прочесть хотя бы одну строчку, тяжело вздыхает.

Он говорит Шарлотте, что любит читать. Читает много беллетристики, ему нравятся детективы, читал П. Д. Джеймс в переводе — это английская писательница, да? — но вкусы у него эклектические. Ему нравятся и Апдайк, и Иэн Макьюэн. Он читает своих соотечественников и переводы.

— Мне нравятся разные истории. Я читаю ради этого.

«Разумеется, — думает Шарлотта. — Многие из нас читают именно ради интересной истории, которую нам расскажут. Даже большинство. Так и дети учатся читать. Мы соблазняем их интересными историями».

«А вот несчастный Антон корпит над фразами „Сегодня прекрасный день“, „Я иду в магазин“», — думает Шарлотта, и у нее вдруг возникает идея.

Но время кончилось. Прошло гораздо больше положенного часа. Поворачивается ключ в замке. Боже мой, Роуз вернулась!

Входит дочь, нагруженная пакетами. Вид у нее измученный. Бродить по Брент-Кросс — это кого угодно доконает.

Антон вскакивает, а Шарлотта извиняется:

— Мы уже закончили. Антон уходит. Я совершенно забыла о времени. Это Антон, Роуз. Это моя дочь Роуз.

Антон официально протягивает руку. Роуз пожимает ее. Обоим неловко.

— Спасибо, что разрешили прийти в ваш дом, — произносит он.

— Все хорошо, — отвечает Роуз. — Не убегайте так быстро. Просто я умру, если не выпью чашку чаю.

Она направляется на кухню, но Шарлотта кивает на чайник, стоящий на столе:

— Еще горячий. Выпей чашечку. Не спешите, Антон, я хочу дать вам задание на следующую неделю.

Роуз возвращается и садится в кресло с чашкой чая, восстанавливающего силы.

Шарлотта подбирает Антону упражнения.

— Дайте еще, — просит он, потом кладет руку на «Обитель радости» и говорит: — Может, в конце я прочитаю это. — Он смотрит на книжный шкаф Роуз, а затем переводит взгляд на нее. — У вас много книг. Вы любите читать?

— Ну да, — говорит Роуз. — Разумеется, то есть я хотела сказать: как я могу не любить читать, имея таких родителей.

Антон несколько смущен, и Шарлотте приходится пояснить, что и она, и ее муж преподавали английскую литературу. Антон явно думал, что единственное ее дело — учить грамоте. Он под впечатлением.