Макулатура - Буковски Чарльз

— Я замочу тебя, Билейн, твои дни сочтены.

— На кого бы ты хотел поставить?

— На Трепаного.

— На, — я сунул ему два доллара, — пусть тебе повезет.

— Ой, спасибо, Билейн!

— Не за что, — сказал я и отошел.

Нет человеку покоя. Вечно его достают. Не скроешься.

Я подошел к стойке и взял большой стакан кофе.

— На кого бы ты поставил, Билейн? — спросила официантка.

— Не скажу. Ставки поднимешь — выигрыша не будет.

— Ну спасибо тебе, урод, — сказала она.

Я стянул обратно со стойки чаевые и сунул в карман. Потом нашел свободный стул возле сетки, сел и раскрыл «Программу». Тут за спиной у меня раздался голос:

— Двумя долларами ты не обойдешься, Билейн. Тебе конец. Это был почтальон. Я встал и повернулся к нему.

— Тогда отдавай к свиньям два доллара!

— Забудь о них.

— Я из тебя форшмак сделаю! — сказал я.

Он улыбнулся и шагнул ко мне. Я почувствовал лезвие, уткнувшееся в мой живот. Пока только кончик — остальное он прикрывал пальцами.

— У меня здесь 15 сантиметров, и я с удовольствием воткну их в твое толстое кретинское брюхо!

— Ты почему сегодня не работаешь? Кто будет почту разносить?

— Заткнись! Я сейчас решаю, убить тебя или нет.

— Друг, у меня с собой десять долларов. Можешь поставить их на Трепаного.

— Сколько?

— Двадцать.

— Сколько?

Острие ножа прокололо мне кожу.

— Пятьдесят.

— Ладно, залезь в свой бумажник, вынь пятьдесят и засунь мне в карман рубашки.

За ушами у меня вспотело. Я вынул из левого грудного кармана бумажник, извлек из него 50 долларов и засунул ему в карман. Он убрал лезвие.

— А теперь сядь, раскрой свою «Программу» и начинай читать. Я подчинился. Потом ощутил острие затылком.

— Считай, что тебе повезло, — сказал он.

И ушел.

Я остался на месте и допил свой кофе. Потом встал и вышел. Спустился на эскалаторе. Пришел на стоянку. Сел в машину и уехал оттуда. Бывают такие неудачные дни. Я доехал до Голливуда, поставил где-то машину и зашел в кинотеатр. Купил воздушной кукурузы, лимонаду и сел. Фильм уже шел, но я не смотрел его. Только жевал кукурузу и пил лимонад. И думал, пришел ли Трепаный первым.

21

В эту ночь я не мог уснуть. Я пил пиво, я пил вино, пил водку, все без толку.

Я ничего не решил. Все дела на мертвой точке. Отец говорил мне, что я буду неудачником. Он тоже был неудачником. Дурная наследственность.

Я включил телевизор. В спальне у меня тоже был. Вылезла девица и сказала, что она поговорит со мной и мне станет хорошо. Единственное, что нужно для этого, — кредитная карточка. И я решил обойтись без этого. Потом лицо женщины исчезло с экрана и появилась Джинни Нитро.

— Билейн, — сказала она, — предупреждаю: не лезь в мои дела.

— Что? — сказал я.

Она повторила свои слова, и я выключил телевизор. Снова налил себе водки. Выключил свет и в темноте сел на кровать. И врезал водки.

Потом раздалось громкое жужжание, как будто пчел над потревоженным ульем. Потом вспышка малинового света, и передо мной возникла Джинни Нитро. Я испугался до смерти.

— Испугался, Билейн? — спросила она.

— С чего это, — ответил я. — Но что за манеры? Ты никогда не стучишься перед тем, как войти.

Джинни Нитро оглядела комнату.

— Тебе нужна служанка, — сказала она. — У тебя свинарник. Я допил водку, отбросил стакан.

— Тебя не касается, я тебя прищучу.

— Как сыщику тебе недостает трех качеств.

— Каких же?

— Напора, нацеленности и находчивости.

— Да? Ну, твою-то игру я раскусил, крошка.

— Да что ты?

— Ты втерлась к Гроверсу, потому что он похоронщик, а тебе нужны мертвые тела, чтобы поселить в них твоих друзей — пришельцев.

Она села в кресло, взяла мою сигарету, закурила и рассмеялась.

— Похоже, что я обитаю в мертвом теле?

— Да не очень.

— Мы сами создаем себе тела. Смотри!

Снова жужжание, вспышка малинового света, и в углу комнаты появилась другая Джинни Нитро. Она стояла возле моего цветочного горшка.

— Привет, Билейн, — сказала она.

— Привет, Билейн, — сказала та, что сидела в кресле.

— Э, — сказал я, — так это ты можешь быть одновременно в двух телах?

— Нет, — сказала Джинни Нитро, сидевшая в кресле. — Но, — сказала Джинни Нитро, стоявшая возле горшка, — мы можем переноситься из одного тела в другое.