Неодолимое желание близости - Вишневский Януш

Возможно, вы сами не заметили, но это именно так. Вы почти типичный, классический самец. А если бы не ваше преувеличенное, по моему мнению, преклонение перед женским умом, были бы абсолютно типичным. В ваших книгах женская грудь такая же ненастоящая, как мужчины, что к ней прикасаются. Знаете что? Вы в своих книгах постоянно лжете. Правда, как мне кажется, больше о мужчинах, чем о груди. Женская грудь привлекает ваше внимание, да? Можете не отвечать. Мое внимание она тоже притягивает. Женские груди просто супер! Они такие же разные, как женщины, которым принадлежат. А теперь внимательно осмотритесь вокруг. Незаметно гляньте на мужчин, что сидят сейчас в этом баре. Бары в гостиницах рядом с пляжами — настоящий рай для мужчин. В некоторых странах раем, по мнению мужчин, является сам пляж. Но мы с вами в Турции. Здесь нельзя снимать бюстгальтер. К примеру, вон тот лысый толстяк за соседним столиком — он только делает вид, что читает газету. А на самом деле закрывается ею от жены и из этого укрытия, как загипнотизированный, глазеет на грудь той молодой девушки. Вы заметили? Да нет, не толстяка! Грудь этой девушки…

Когда-то у меня тоже была такая грудь. Это было, наверное, началом ее биографии. Я утягивала ее слишком тесным бюстгальтером. Тридцать лет назад. У нашей учительницы по физкультуре тоже была такая. Я восхищалась ею. Грудь округлая, большая. Такая же, как моя, с той лишь разницей, что свою я прятала под просторным свитером и сдавливала тесным бюстгальтером, чтобы не бросалась в глаза. Даже не знаю, зачем я это делала. Потом был институт. Все мужчины, с которыми я знакомилась, скажем так, поближе, стремились коснуться моей груди. Тогда это меня удивляло. Сегодня удивило бы, если бы им это было неинтересно. Но тогда я была буквально шокирована. Я заметила, что большинство мужчин, едва прикоснувшись к моей груди, тут же меня бросали. У меня было такое чувство, будто они меня не замечают, что я для них — лишь два выпирающих шара на сколько-то сантиметров ниже головы. Я решила это изменить. Я хотела, чтобы они наконец заметили мою голову. И начала худеть. Перед окончанием института я стала вашим литературным идеалом: исключительно худой девушкой с исключительно большой грудью. Однако это не принесло ожидаемого результата и к тому же оказалось вредным для здоровья. Я смирилась с тем, что у мужчин это «в крови», и со временем просто привыкла к своей груди.

Затем было первое место работы. Однажды я присутствовала на корпоративном ужине. Там были восемь мужчин — и я. Для моей профессии это нормально. В какой-то момент я заметила, что все, включая официанта, который принес вино, смотрят только на мою грудь. Тогда я приложила указательный палец к декольте и, указывая им на подбородок, громко сказала: «Мое лицо здесь, именно здесь, посмотрите выше». Только официант не понял и продолжал глазеть на мою грудь. Впрочем, как вскоре выяснилось, он был итальянец. Правда, хорошо говоривший по-немецки. Итальянцы, если их что-то сильно заинтересует, перестают слушать. А уж если их заинтересует женская грудь или попка, перестают еще и соображать. Наверное потому, что думают только об одном.

Среди тех восьми мужчин был один, особенный. Через год он сделал мне предложение. За тот год я поняла, что моя грудь может доставлять много радости. И ему, и мне. До того я никогда ее так не воспринимала. Моя грудь вдруг стала эротичной, чувственной… Это был новый период ее биографии. Я начала ее любить. Прятала от других и обнажала для него. Я хотела, чтобы он к ней прикасался, целовал и иногда кусал. У нас были и другие игры. Я надевала самые красивые бюстгальтеры и мечтала, чтобы он их срывал. И он это делал.

Через два года я носила нашего ребенка. Это был абсолютно новый период биографии моей груди. Мне казалось, что живот у меня не округляется. На самом деле я просто не могла это видеть из-за все увеличивавшейся груди. После родов она стала похожа на два арбуза. Я не могла спать лежа, иначе бы задохнулась, и спала сидя. Грудь, обернутая пеленками, не спала. Регулярно, как из двух фонтанов, из нее струилось молоко. Его было столько, что я могла бы выкормить все отделение новорожденных в роддоме. В одну из бессонных ночей я изменила свои жизненные планы. Больше никаких детей! Если моя грудь не взорвется и я не погибну во время этого взрыва, мужу придется смириться с тем, что он будет отцом единственного сына. Потом, когда через несколько месяцев грудь обрела прежний размер, я передумала.

Сегодня я прикасаюсь к ней даже чаще, чем мой муж. Об утрате полового влечения вы тоже пишете в своих книгах. Кроме того, я регулярно делаю маммографию. И даже разговариваю со своей грудью. Как с цветами на балконе. Я не хочу, чтобы они росли слишком быстро, и прошу, чтобы вместе с ними не выросли какие-нибудь сорняки. Недавно я спросила мужа, на что он обратил внимание, когда впервые меня увидел. Он ответил: «на восхитительные ноги». Я улыбнулась. Я ведь знаю, что он не мог их видеть: я была тогда в длинном, до пола платье. Зато с большим декольте…