Чертово колесо - Гиголашвили Михаил

— Я его битой разнесу!.. Я его прикончу!.. — горячился Юраш. — Он уже раз такое со своим братом сотворил: машину украл и у турков на отраву поменял! Это что, опять?.. Вот змееныш мерзкий!..

Из окон и витрин смотрели разноцветные лица. На втором этаже стали со стуком срочно опускаться жалюзи, хлопать ставни.

— Деньги у нас остались?

— Откуда? Все Синуку отдали!

Что делать? Не сидеть же тут до вечера?.. Васятка хотел звонить в полицию (машина была отцовская), но остальные отговаривали его — самих чтоб не повязали.

— Лучше пошли отсюда, а этого блядёныша потом поймаем и душу вытрясем, — предложил Юраш.

Они собрались двинуться куда-то вдоль красных узких домов, как из-за поворота показалась машина. Со скрежетом дернулась на тормозах, а на злобный крик Васятки, где он, змей, был, Малой ответил:

— Как где?.. В магазине!.. Сушняк мучит! Я выпить воды захотел, фляше^[91] схватил, не удержал, она разбилась. Вот решил вам поправить, поехал и купил! — И он указал на сиденье, где пузырилась кока-кола и синела минералка. — Пейте, сколько влезет!..

— Спасибо, гад, у нас сушняка нету, — ответил за всех Юраш.

— Котлы — вот, — показал Малой какие-то невзрачные часы. — Ну, следующий раз сменяем. Сейчас ширева на всех хватит. Гуляй, братва!

— Где колоться будем? — уже забыл происшествие Васятка.

47

После допроса Сатаны инспекторы вышли из отделения, а майор остался, чтобы, по его словам, «поработать».

— Рабочий!.. Что он о себе думает?.. Свинячья голова! — с неприязнью сказал Пилия. — У тебя дома есть что-нибудь?

— Что? — не понял Мака.

— Ну, опиум, морфий, кодеин… А то я с ног валюсь, три дня в пути.

Мака с удивлением посмотрел на Пилию:

— У меня?.. Дома?.. Морфий?.. Да ты спятил, что ли?

— А твоей матери разве не делают? У нее же рак! Мака помрачнел:

— Ну и что? Делают… Мне у матери воровать? Да и в больнице она…

— Не кипятись. Подожди, я в кабинет заскочу, у меня в сейфе было…

— Уже нет. Садись в машину, — сказал Мака, отпирая дверцу. — Кукусик являлся, информацию слил, майор велел кинуть ему подачку. Я и дал…

— Ничего себе распоряжения! Из моего сейфа! Меня скоро ломать начнет.

— Вот, тут что-то есть! — Мака покопался в бардачке, дал Пилии комочек.

Тот понюхал, поморщился:

— Нет, это анаша. А мне опиаты нужны.

— Не один хрен? — равнодушно спросил Мака.

— Да ты где, на зооферме работаешь? Должен разбираться! Я же тебе объяснял: от анаши делаются кроткими, спокойными, тихими и словно пристукнутыми, сидят, как кули в отрубе. А от морфия — возбужденные, курят, чешутся, много говорят, туда-сюда бегают…

— Ладно, что делать будем? — старательно выводя машину из ворот милиции, спросил Мака.

Пилия вдруг отяжелел от этого вопроса. Ему стало зябко. Зазнобило, как перед обмороком. В голове засверкали чемоданы, гонки, опиум, банки с деньгами. Он перелез на заднее сиденье и задрал ноги на спинку, отчего кровь прилила к голове, озноб отпустил и обморока не случилось.

Мака с опаской спросил:

— Что? Уже ломает? Чего ноги раскрыл?

«Дурачок наивный, — отходя, подумал Пилия. — А ведь мне жизнь спас там, в Кахетии, в доме дяди Михо!» Он помотал головой:

— Плохо стало… У тебя тоже начнется… Климакс… — Вдруг озарение прожгло его: — Мака, брат! Да мы ведь богаты!

Тот недоверчиво улыбнулся:

— Ты думаешь, это все настоящее? Не бирюльки?

— Деньги в любом случае настоящие!.. А вещи… Снесем к ювелиру, тот скажет, что к чему. Потом решать надо.

— Что решать?

— Все. Как дальше жить. Мне лично эта душегубка надоела! — Пилия резко сел. — Вот ты когда-нибудь думал, что чувствуют те, кого мы мучаем и бьем? Все эти рублевки, бати, сатаны, кукусики?..

— Что же делать, это воры…

— Это люди, Мака, а потом воры или бляди… И не тебе или мне их судить. Ты в Бога веруешь? — Пилия серьезно уставился на Маку.

— Не… знаю… С первого класса говорят, что нету, — растерялся Мака, въезжая во двор своего дома и глуша мотор.

— А я верую! — воодушевился Пилия, веря сейчас сам себе. — Посмотрим, что нам Бог послал. Я домой не поеду. Есть местечко заснуть?

— Да, на диване.

Пока Мака в квартире что-то включал и чем-то щелкал, Пилия успел осмотреться: старая мебель, обшарпанные обои, вислые занавески, пыль, допотопный телевизор, потертый диван, фотография в черной рамке: бравый усатый мужчина.