Вероника - Знаменская Алина

— Приданое привезли, — громко прошептала Инга Нике в ухо и для наглядности пнула большой полосатый тюк, перегородивший прихожую. — Подушки. Или перина.

Но тюк неожиданно отреагировал на раздражение — зашевелился и издал скрипучий непонятный звук. Затем взвизгнул еще раз, погромче. Девчонки отпрыгнули и вцепились друг в друга.

— Э-э, да тут целый цветник!

Дверной проем загородил красномордый дядька внушительных размеров.

— Какая же из вас сестрица моего дорогого зятя?

— Мы обе сестры, — ответила Инга. — Только она родная, а я — двоюродная.

— Вон оно что! Ай да девки! Вы что же, порося испугались? А я вам порося привез вместо собаки! Будете на балконе держать!

Дядька хлопнул себя по коленям и громко загоготал. Из кухни выглянула тетя Оксана. Она была в фартуке, в руке держала пучок петрушки.

— Идите поздоровайтесь, — шепнула она девочкам.

Инга снова потащила Нику за собой, мимо громко гогочущего дядьки, в комнату. Они так и предстали перед молодыми — крепко держась за руки. Брат. увидев сестер, уставился в пол, хотя Ника надеялась увидеть его глаза и по ним все узнать. Но увидела только безмолвную макушку. Невестка же, наоборот, таращилась на новых родственников во все глаза и широко улыбалась. Ника смотрела на нее угрюмо и придирчиво. Все в новой родственнице — и ее веснушки по широкому лицу, и слишком здоровый румянец на упитанных упругих щеках, и руки — крепкие, загорелые, и ситцевый сарафан в крупные аляпистые цветы — все не нравилось Нике и вызывало глухую неприязнь.

— Ой, как на Славика похожа! — всплеснула руками невестка и.., кинулась к Инге. — Я сразу тебя узнала. Ты — Ника?

И, не дожидаясь ответа, деревенская жена Славика сгребла Ингу в охапку и расцеловала в обе щеки.

Ника не стала дожидаться, когда то же проделают с ней. Она выдернула у сестры свою ладонь и выбежала из комнаты. Миновав препятствия в виде тюков и корзин, выбралась на лестничную клетку, затем — в подъезд. Она не помнила, как очутилась у Юлиного дома. Ей вдруг мучительно захотелось увидеть их со Степкой. Она позвонила. Потом еще и еще. Никто не открывал. Она пошла в клуб. Прошла через прохладный, пахнущий влажной пылью вестибюль и поднялась по лестнице. Дверь Юлиного кабинета оказалась открытой. Там никого не было. Бросилось в глаза несколько деталей, изменивших кабинет. Со стола исчезла карандашница — большая деревянная, с резьбой. Не хватало нескольких книг на стеллажах и — что самое главное — кукол. Причем исчезли самые интересные, те, что делала сама Юля.

Остались только куклы учениц. Возможно, Юля унесла их домой, чтобы освободить место для новых. В гулкой пустоте клуба раздались шаги и мокрое шлепанье тряпки.

— Чего пришла? — хмуро спросила техничка, втаскивая за собой швабру с мокрой тряпкой и ведро. — Каникулы у них, а они ходют!

— Я Юлию Юрьевну ищу.

— Ищи-свищи. Уволилась твоя Юлия. Уволилась и уехала.

— Как это — уволилась, а как же… Куда уехала? — цепляла Ника вопросы, как крючки, хотя уже все поняла.

— Уехала. К матери, поди. Куда мы все едем, когда плохо? К матери. Если твои куклы тут есть, забирай. Велела — девочки мои придут, пусть своих кукол с выставки забирают, мол.

— Я забрала. Я когда в лагерь уезжала, забрала свою.

Ника все стояла посреди кабинета, не в силах осознать свою потерю и уйти.

Техничка намочила тряпку и шмякнула ее об пол.

— А тебя как звать?

— Ника.

— Ника? Так она о тебе вспоминала.

— Правда?!

— Она для тебя тут кое-что оставила. Велела передать.

Техничка открыла шкаф и вытащила оттуда коробку. Ника подняла обтянутую материей крышку. Внутри коробка оказалась перегорожена на множество ячеек. Каждая имела свой цвет и хранила свое собственное сокровище — горсть одинаковых белых бусин, свернутый новый сантиметр, катушки с нитками всех цветов, моток искристого люрекса, крючки, петельки, набор иголок, наперсток, цветная тесьма, шелковые ленты для отделки. Для человека, изготавливающего кукол, это настоящее богатство. На откидной крышке красовались цветные кармашки. В одном из них помещались ножницы, из другого торчал угол открытки.

— Ишь ты! — восхитилась техничка. — Видать, ты хорошо у ней занималась! Любила она тебя!

Не дождавшись ответа, стала тереть пол своей шваброй, бормоча под нос что-то невнятное.

Ника вытащила открытку. Это была обычная открытка, на все случаи жизни, с надписью: «Поздравляю». На лицевой стороне пестрели маки. А внутри было написано совсем немного; «Ника! Постарайся стать счастливой! Юля».