Чертово колесо - Гиголашвили Михаил

— Конечно, как не хотеть?

— Тогда все, буду около Главпочтамта через полчаса, к трем!

Надо спуститься к майору, взять опиум для стукача.

Войдя без стука, Пилия обомлел: посреди кабинета, на четырех стульях, лежал какой-то гигант в лакированных сбитых штиблетах и в черном дорогом, но грязном костюме с надорванным бортом. Глаза были закрыты, он прерывисто дышал.

— Это что за чудище? — оторопел Пилия.

Майор, оторвавшись от писанины, спокойно ответил:

— А черт его знает. Сико и Нодар поймали, когда он ширялся в Круглом садике, прямо посреди Ваке. Взяли, привезли сюда. А он такой заход сделал, что глаз открыть не может. Успел сказать, что зовут Черным Гогией, и вырубился, наглец!

— Уж не спортсмен ли это бывший?.. Баскетболист?.. Не Ларик ли Хазарадзе? — Лицо гиганта показалось Пилии знакомым (когда-то он сам занимался спортом).

— Да ты спятил!.. Какой он тебе Ларик?.. Илларин Хазарадзе — наша гордость! Наше солнце! Наше все! Притом он сейчас майор и комендант корпуса КГБ-МВД. Нет, это бандюга какой-нибудь, игрок или альфонс…

— А, ну-ну… Майоры тоже ширяются…

— Нет, майоры не ширяются, — отрезал майор. — Это засранцы капитаны ширяются, у которых мозги по венам ушли.

— Да что вы говорите, батоно майор! — издевательским тоном пропел Пилия. — А подполковник Гриша Сордия, начальник Третьего отделения, который так на морфий подсел, что в сумасшедший дом угодил?.. А Мачавариани, полковник, что в ломке под памятником Ленина себе в рот выстрелил?.. А Мерабишвили, твой дружок? Всё подполковники и полковники, между прочим!

— Ладно, ладно, это больные люди… Вот, кстати, у него в карманах нашли, — указал майор на полку, где лежал допотопный десятикубовый шприц с железным поршнем, иглы и комочек бумаги, к которому Пилия начал принюхиваться.

— Не трудись. Успел все слизнуть, когда Сико увидел.

— Да, уширенный в доску!

Пилия подошел к гиганту и похлопал его по щеке. Тот отмахнулся, не открывая глаз и что-то бормоча.

— Кто ты? — крикнул Пилия ему в ухо.

Штиблеты сорок восьмого размера дрогнули. Гигант открыл глаза и скороговоркой спросил:

— Подмолота нету?

Майор развеселился:

— Вот наглый крокодил! У нас подмолотку просит! Ай, да зови дежурных, пусть унесут его в камеру. Отлежится — узнаем, что за птица. У него там в карманах нет ничего интересного?

Пилия полез в карман пиджака, но гигант грузно повернулся, придавив Пилии запястье.

— А! — выхватил Пилия руку. — Тяжелый бык. Поднять надо, так не обыщешь.

— Пусть дежурные…

Когда двое сержантов волоком утащили гиганта, майор уставился на Пилию:

— Чего тебе? Передумал? Пришел назад проситься?

— Дай немного опиума для стукача.

— Еще чего! Где у меня опиум? Ничего нет. Сам, небось, хочешь?

— Нет, я завязал.

— Ой-ой-ой, не смеши меня… Он завязал… Да тебя могила не исправит! — Майор скептически фыркнул, зыркнул, но дал из сейфа целлофановый треугольничек с марку:

— Смотри, не проглоти по дороге, — а на вопрос о чемодане загадочно ответил: — Процесс пошел. Скоро будут результаты. Твой буфетчик Карло уже сидит в Зугдиди.

— Может, лучше туда поехать, на месте разобраться? — предложил Пилия.

— Зачем? Там — их территория, тут — наша… Бои лучше вести на своей территории, чем на вражеской, как говорил генералиссимус Иосэб Бессарионович… Посмотрим… Может, и поеду… Как дело попросит…

Пилия отправился к Главпочтамту, припарковал машину в узкой улочке, выходящей на проспект Плеханова, вылез и стал осматривать угол, где назначено свидание. Все было чисто.

Вот появился Кукусик. Он плелся шаткой походкой, подтягивая сползающие штаны. По тому, как он сморкался в платок, подтирал слезы с глаз, шнупал носом, мелко дрожал и шатался, видно было, что он не врет — ломка трясла его.

— Что с тобой? Простудился? Грипп? — спросил Пилия, хотя хорошо знал, что с ним, но Кукусик, едва подошел к Пилии, вытянул шею и, воровато и пугливо озираясь и мешая слезы с соплями, принялся шепотом жаловаться:

— Гела, я умираю, мне плохо, я в ломке уже сколько дней… Где ты? Где Мака? Помогите!

— А чем тебе помочь?

— Лекарством — чем еще? Я не могу его найти! — панически зашептал Кукусик. — Куда я ни звоню и ни прошу взять, мне все отказывают! А я знаю, что есть, что они ширяются! Но меня не пускают, мне не дают!

«Быстро же они тебя вычислили!» — усмехнулся Пилия про себя, а его спросил: