Чертово колесо - Гиголашвили Михаил

— Я хотел к Андреасу идти, грозить, чтоб гельд давал. Но Сатана не пустил: он, говорит, тут же настучит. А я пошел…

— Почему? — сдвинул брови Нугзар. — Он ведь тебе сказал не ходить?

— Ну… — замялся Васятка, опустив глаза (Юраш тоже отвел взгляд). — Я к нему и так часто заходил, то по-хорошему просил, то по-плохому лаял… Думал, даст… Смотри, говорю, швайн поганый, ежели не отдашь фатеру долг — плохо будет!.. А он мне: «Шел бы ты на хер, сопляк!» Ну, гляди, говорю, кто там первый окажется. Он — в стол, за револьвером, газ-пистоле. Газ, говорю, себе в арш засунь, понял-нет? А он — иди, пока жив.

Из своей комнаты на шум вылез Норби, худ, небрит, всклокочен, стал шарить взглядом по столу. Нугзар шикнул на него:

— Нет ничего, утро, рано, иди к себе!

Не здороваясь с парнями и что-то бурча, Норби убрался на кухню, начал там скрипеть дверцами шкафа.

— Не надо было заходить. Тебе ведь Сатана сказал… Тут главное неожиданность, внезапность…

— Ну еб же еб, — печально подтвердил Васятка, а Юраш переспросил:

— Впезан…ость? Чего такое?

Ему не ответили. Васятка еще ниже опустил голову:

— Да я думал — он по-хорошему отдаст, без крови…

И рассказал дальше, как пошли на дело. Дождались, когда Андреас на перерыв к своей тачке пойдет. Сатана дал ему сзади по затылку. Подогнали машину, затащили в салон — и ходу. По дороге он очнулся, так Сатана добавил пару раз, «аж челюсть скрыпнул». Так, вырубленного, довезли до Юраша, а потом кровь с поганой морды утерли, взяли с двух сторон, как пьяного, и проволокли по двору до квартиры.

— Одна бабка даже клацнула: вот пьянцы, с утра жрут… — добавил Юраш. — Там русская гетта, одне русаки живут… Бабки день-ночь во дворе гомозят, следят, кто кого за сиську лапнул…

— В такое место везти тоже не годится, — вздохнул Нугзар (будь он там, не допустил бы такого балагана).

— А куда ж его? Не к тебе ли в Амстик? — поднял глаза Васятка. — Сатана предлагал в вальде^[133] спрятать, да тут вальды такие, что лесники и бегуны постоянно туда-сюда снуют, как крысы… Турист ходит. Немцы же вандерн^[134] любят больше всего…

— Ага, сосиськами не корми, дай повандеровать, — подтвердил Юраш. — Сколько раз тут в лес ходил с ними, на горы сразу лезут… давай, кричат, на тот берг^[135] взберемся и там выпьем. А хули на туда переть, когда и внизу выпить ништяк?

Нугзар прервал его:

— Дальше что было?

Васятка покрутил соломенной головой:

— Ну, затащили на хату. Сатана ему глаза завязал лентой и говорит: «Когда бабки будут? Я должен с тебя полный долг получить!» Тот очнулся, что-то начал пыхтеть. Сатана дал ему по почкам, в ухе сигарету потушил, велел его лентой клеючей обкручивать, с ног до головы… Три мотка на него спеленали, как кокон стал…

— Как кукон блескучий! — уточнил Юраш.

— Ну… на елку вешать. Открытым только нос оставили… Сатана попинал его маленько и в ванную забросил. Сели в карты играть, ширнулись, то да се. Сатана еще шутил: «Те дни жизни, когда я пил, ширялся и ебся, я считаю хорошими днями, а все остальное — дрянь!»

— Это он часто говорил. — И Нугзар с неприязнью к самому себе отметил, что тоже стал говорить о Сатане в прошедшем времени. — Дальше!

Юраш обтянул спортивную пижаму:

— Лучше б его не было, этого дальше! — а Васятка закурил новую сигарету:

— Выкатил он вечером кокон в комнату и говорит: «Сейчас жене позвонишь, чтоб завтра пятьдесят тысяч в сумке принесла к садику у городской стены». Про этот гартен^[136] мы еще раньше шпрехали,^[137] тихий, людев мало. «Не принесет — крышка тебе: селедкой с солью кормить буду без воды, сигареты в ушах и глазах тушить, а потом в бетон кину… Если она в полицию цынканет — всю семью изведу!» Прорезали на коконе рот, набрали телефон. Андреас сказал, как ему велено было. Жена кричит: «Принесу, не проблема, только его не трогайте, звери!» Стрелку забили на двенадцать часов. Кинули кокон в загон, в карты доиграли. А утром в садик пошли. Видим — стоит жена Андреаса, и сумка рядом. «Вот, принесла!» — обрадовался Сатана. Тут Юраш каску за бушем углядел, на солнце блесканула. «Були! Бежать надо!» А Сатана — вперед. Я ему: «Цурюк!» А он: «Какой урюк?» — и вперед, к сумке. А мы — назад, и деру. Издали увидали, как на него полицаи кинулись.

— Да, по-глупому все, — согласился Нугзар и спросил (скорее у себя, чем у этих пацанов): — Как же это Сатана так просто стрелку назначил? Без всяких уловок? Без подстраховок?