2010 A.D. Роман-газета - Стогоff Илья

Глава шестая

ЕЩЕ НЕДЕЛЮ СПУСТЯ. ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ

В наушниках играет Ассаи:

Вот рисую горизонт линиями,

складываю линии в сердце,

а ты, если сможешь, прости меня

за слабые поступки в позднем детстве.

1

Пока я болтался по свету, секретарша моего издательства успела принять ислам. Для книжного мира это стало главной новостью года. А может быть, даже и двух.

Утром в пятницу я натянул чистую футболку и поехал в издательство. Я не произносил эту фразу даже про себя, но цель визита состояла в том, чтобы попробовать продаться. Хотя бы за недорого. Гас-тарбайтеры из этих же соображений сутками стоят на так называемых рынках рабов, куда приходят граждане, которым нужно перетащить что-нибудь тяжелое или поклеить в квартире обои. Ну а всем остальным (например, мне) приходится ездить к покупателям самостоятельно.

Я приехал, и первое, что мне сказали: – Ты в курсе? Наша секретарша стала мусульманкой!

Девушки в наше время меняют религиозную принадлежность чаще, чем автомобили. Это давно уже никого не удивляет. Только за последние несколько лет в ислам перешли три участницы «Фабрики звезд», две олимпийские чемпионки и одна телеведущая. Но вот отдавать мусульманам секретаршу было по-настоящему жаль.

Она была сногсшибательной: высоченная натуральная блондинка с четвертым размером груди и неприличной татуировкой на торчащих из-под брюк ягодицах. Приходившие в издательство прозаики, как собаки Павлова, пускали слюни и говорили девушке, что она лучшее, что есть в современной литературе. А теперь я ее даже не сразу узнал: бесформенный балахон, глаза уперты в пол.

Новый мусульманский муж даже заставил ее поменять имя, но это ничего, на самом деле она полностью счастлива.

– Мужчины-мусульмане, – объясняла секретарша, – не пьют, уважают женщин, много молятся и работают. О таком муже, как у меня сейчас, прежде я не могла и мечтать.

2

Если вам интересно, я могу рассказать, откуда в нашей стране появилась такая штука, как книгоиздательский бизнес.

Дело было так. В самом конце 1980-х в голодном и замерзающем Ленинграде трое приятелей сидели и думали: на чем бы им подзаработать? Бизнесом тогда занимались все вокруг: кто-то шил поддельные американские джинсы, кто-то воровал со складов гуманитарной помощи сахарный песок или сигареты, а те, кто посмышленее, даже пробовали продать на металлолом какой-нибудь не очень приметный отечественный флот. В стране бушевала революция: во власть пришли совсем новые люди, которые установили совсем новые правила. Проблема была в том, что ленинградская троица в бизнесмены ну никак не годилась. Компания состояла из отборных, стопроцентных лузеров.

Иногородний студент, выгнанный с последнего курса университета. Частный охранник с филологическим образованием. Спекулянт, торговавший возле метро прибалтийскими порно-газетками. Ну какой такой бизнес могли затеять парни вроде них? Пораскинув мозгами, ребята решили основать издательство. Более безумную затею в те годы трудно было себе представить.

В советские времена издавать книжки было почти таким же криминальным занятием, как на дому изготавливать автоматы Калашникова. Частных лиц к печатному станку не подпускали и близко. Даже за рукописный самиздат могли посадить в тюрьму – что говорить про книгоиздание? Впрочем, в Ленинграде нравы всегда были куда либеральнее московских. Не стоит забывать: именно в моем городе был открыт первый в стране джаз-клуб, а потом и первый рок-клуб, а в конце концов и самый первый найт-клаб. В общем, когда дело дошло до регистрации первого в стране частного издательства, вопрос тоже как-то решили.

С чего бы начать? – мучились приятели. Начать решили с выпуска сборника стихов Иосифа Бродского. А чего? Поэт только-только получил Нобелевскую премию. Плюс он считался антисоветским, а все антисоветское продавалось в СССР очень здорово. В общем, идея могла сработать. Бродскому позвонили в Америку и в лоб задали вопрос: а можно мы напечатаем в России ваши стихи? Причем платить гонорар либо вообще не станем, либо заплатим потом и мало? Поэт расхохотался и сказал, что желает жуликам удачи.

Услуги типографии стоили в те годы копейки. Приятели скинулись: один выпросил немного денег у тещи, двое других чего-то продали… Погрузив на тележку пятидесятитысячный тираж своего Бродского, они доперли пачки с книжками до здания университета и там разложили товар на ящиках. Первые полчаса никто не подходил даже глянуть, чем ребята торгуют. Компаньоны хмурились и понемногу понимали: затея, похоже, провалилась. Потом кто-то один все-таки купил их книжку. Кто-то еще остановился полистать. Еще через час очередь вытянулась через весь Васильевский остров. Люди, никогда прежде о Бродском даже не слышавшие, брали по четыре-пять книжек сразу. К вечеру тираж был продан.