Лучшая ночь для поездки в Китай - Гилмор Дэвид

Я сваливал барахло со своего стола в сумку для стирки, позаимствованную в отеле, когда услышал, как открылась дверь, до меня долетел обрывок разговора в коридоре. Я выглянул. Это была Джессика, которая вернулась из аппаратной. Я открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь, но осекся. Она теребила сережку и улыбалась чему-то своему. Потом перед ней открылась дверь и вышел кто-то еще. Это был оператор в потертой кожаной куртке.

Джессика обернулась, и, когда увидела меня, выражение ее лица сказало мне, что я снова ничего не понял.

Глава 8

Той ночью я вернулся в свою комнату в отеле и бросил сумку для стирки в шкаф. Я знал, что утром мне не захочется видеть, как она валяется на полу, что в этом будет какой-то вульгарный символизм. Несколько часов я смотрел телевизор, на удивление интересно, особенно новости, и еще фильм, о котором раньше писали, что старье. Думаю, я почувствовал, когда в голове прояснилось. Словно вытер стол, так сказать, и теперь готов, теперь доступен. Прочитал первую главу романа, который любил в детстве; пару недель назад увидел его в букинистической лавке и с жадностью ухватил.

Потом выключил свет, стал лицом к окну и к миру снаружи, занавески открыты. Я слышал гудок автомобиля восемнадцатью этажами ниже, слышал женский голос в коридоре, мне показалось, я даже чувствую запах ее духов, и вот уже — блам — меня нет, я шагаю по той самой булыжной мостовой. Это была жаркая ночь в тропиках; можно было слышать, как шумит фиеста в другой части города. Я заметил тучного мужчину с сальными волосами, стоящего в дверях. Он курил сигару. На нем была кричащая туристская рубаха, бирюзовая тряпка с певцами из «Музыканта». Должно быть, он купил ее в аэропорту. Даже не касаясь ее, можно было понять, что в ней нет ни нитки чистого хлопка.

Я сказал:

— Что вы здесь делаете?

— Появилось немного свободного времени, — ответил он.

Можно было точно сказать, что он пьян.

Я сказал:

— Вы следите за мной здесь?

— О чем вы говорите? — ответил он. — Я в отпуске.

Я сказал:

— Ладно, у меня все равно нет времени с вами разговаривать.

Он сказал:

— Вы думаете, мне много дела до парня, который свистнул пару пилюль?

Это меня остановило.

— Что вы сказали?

— Куда вы направились? — спросил он, пыхтя сигарой.

Я сказал:

— Хочу кое-кого повидать.

— Не возражаете, если я пойду следом?

— На самом деле возражаю. Это личное.

Мои слова не произвели на него впечатления. На самом деле было похоже, что он ждал от меня чего-то в этом роде.

— Тебе не везет, парень, — сообщил он.

Я сказал:

— Что вы хотите этим сказать: не везет?

Он ответил:

— Ты использовал все свои визиты.

— Кто это сказал?

Его толстые мокрые губы растянулись в предчувствии удовольствия.

— Не думаешь же ты, что можешь заскакивать сюда всякий раз, как тебе захочется, ведь не думаешь?

— Мне нужно идти, у меня мало времени.

Когда я уже отходил, он сказал:

— Есть правила, вы знаете.

Я продолжал шагать.

— С такими людьми, как вы, всегда так. Они не думают, что к ним можно применить правила.

Я продолжил шагать. Еще один гудок снизу, из-под окна моего отеля, точно такой же, как предыдущий. Кто-то запирает машину, мой сон провалился между гудками. Я прижался к окну, но я совершенно проснулся. Как будто я проспал целую ночь, словно мне для этого не обязательно было ложиться в кровать.

Не торопи события, думал я. Тут нет гонки. Отправляйся обратно сегодня же ночью; отправляйся завтра. Никакой разницы. Я включил настольную лампу. На рассвете этот яркий свет — единственный, который можно видеть из отеля по всему городу. Он разливается по скаковым дорожкам на ипподроме, охватывает кампус университета, здание парламента; он двигается к той части города, которую я едва знаю, к той зоне, где время от времени видишь кровь на тротуарах. Утренний бегун описывает овал, вокруг, снова и снова (как монотонна жизнь), а я стою голый у окна и размышляю: не из-за чего злиться. Сон придет, сон придет, сон придет.

Я повесил на дверь надпись «Не беспокоить», я задернул занавески, я слушал, как встает человек в соседнем номере (звонил будильник), я принял душ (очень легкий), потом посмотрел бойкое утреннее ток-шоу, пока сосед одевался. Затем — банг, дверь хлопнула, звякнули ключи, он ушел на целый день, и весь отель погрузился в тишину, глубокую, как в могиле. Но я не попал обратно на карибское побережье. Я отправился в Париж. Я сказал таможеннику: