Словарь Ламприера - Норфолк Лоуренс

— Я подумал, что мне лучше… понимаете, пойти с вами. Если вы не против…

— Молодец, — сказал Эбен.

Уилберфорс похлопал Петера по спине. Четверо смельчаков улыбнулись.

— Ну, пошли, — произнес Рой.

Палубы корабля были пустынны. Разведчики прокрались по корме и спустились на шканцы.

— Может быть, нам разделиться, — предложил Рой, — и…

— Нет! — Уилберфорс чуть не кричал. Эбен удивленно взглянул на него. — Я хочу сказать, что нам надо держаться вместе, ладно? — добавил он уже тише.

Рой кивнул:

— Как хотите.

Петер Раткаэль-Герберт поднял крышку люка, и все четверо заглянули вниз, в темноту. Эбен почувствовал запах стокгольмской смолы и теплого застоявшегося воздуха. Он подумал о прошедших месяцах и о людях, за которыми он наблюдал из безопасного Вороньего Гнезда, о своем поспешном обещании юному Ламприеру. Ящики, статуи… Что-то здесь было неладно. Они спустились вниз, подождав под лестницей Роя, не позволившего перенести себя на руках. В открытый люк падали лучи лунного света, в которых была четко видна огромная грот-мачта. За ней в обоих направлениях тянулись только каюты и аккуратно сложенная оснастка. Разведчики осторожно двинулись вперед, поднимая на своем пути крышки люков над головами, но средняя палуба была пуста, так же как и верхняя. Они спустились на нижнюю палубу. Сюда лунный свет уже не проникал. Уилберфорс на ощупь пробирался вперед между корабельными пушками, загромоздившими палубу так, что она превратилась в узкий коридор. Он ударился головой о доски верхней палубы, а потом еще обо что-то, свисавшее с потолка. Это был светильник.

— Дайте спички, капитан Рой, — прошептал он, обернувшись через плечо.

Вспыхнула спичка, и внезапно Рой вскрикнул, и крик показался особенно громким в этом безлюдном месте. Все четверо смотрели на освещенную палубу. С каждой стороны тянулись ряды пушек настолько, насколько простирался свет от лампы. А у каждой пушки стоял человек, и когда свет падал на лица, глаза людей открывались: щелк, щелк, щелк… Со всех сторон на разведчиков смотрели загорелые, обветренные лица моряков.

Затем к ним стали приближаться тяжелые шаги, и из темноты появился еще один человек. Лицо его тоже было загорелым и бородатым, глаза — так же мертвы и пусты, как у всех прочих. Эбен посмотрел на него, отвел взгляд и снова взглянул. Это было невозможно. Эбен оттеснил Уилберфорса и вышел вперед, когда этот человек остановился перед ними. Невероятное оказалось возможным.

— Алан? — неуверенно позвал капитан Гардиан. — Капитан Нигль? Это…

— Приказ! — произнес человек. Он не сводил глаз с Гардиана. Голос его был ровным и бесстрастным, почти металлическим. Четверо разведчиков переглянулись, ошеломленные и онемевшие.

— Я думаю, это вопрос, — пробормотал Петер Раткаэль-Герберт.

Рой взглянул на Нигля и матросов, выстроившихся у пушек.

— Отдать швартовы! — скомандовал он и поспешно отступил назад, когда команда «Вендрагона» сменила вынужденное бездействие на долгожданную работу.

* * *

Джульетта была неживым предметом, безжизненной куклой в руках Ламприера, тащившего ее через языки огня и клубы дыма. Крыша полыхала над головой, ярко освещая горевшую оркестровую яму. Театр стонал и корчился в агонии. Ламприер поднял голову и увидел, что крыша начинает рушиться. Что-то тяжелое падало на верхние ярусы, сокрушая их в щепки, и удары не прекращались. Черепахи летели вниз, увлекая за собой остатки крыши, разбивая на своем пути перила и балконы. Уворачиваясь от этих бомб, Ламприер чувствовал, как пламя лижет ему спину. Лестница превратилась в пылающий коридор, над ней спиралями клубился дым. Ламприер тащил Джульетту, задыхаясь и кашляя, ни разу не обернувшись, пока наконец не оказался на улице. Тогда он упал на колени как подкошенный, чувствуя только страшную слабость и стеснение в груди. Где-то за спиной слышался звон бьющегося стекла. Мятежники преследовали полицейских. Ламприер закрыл глаза, и ему показалось, что черный дым закружился над ним и заботливо накрывает его темным-темным плащом…

Джульетта стояла рядом и смотрела на него сверху вниз. Ламприер медленно поднялся и начал выкашливать дым из легких. Когда их глаза встретились, Джульетта отвернулась.

— Джульетта?

Она не ответила. Ламприер обнял ее, собираясь повернуть лицом к себе, но, угадав его намерение, она высвободилась.

— Мой отец… — Голос ее звучал очень тихо. Ламприер почти не разбирал слов.