Лунный парк - Эллис Брет Истон

– Папа?

– Да?

– Ты помогаешь людям?

Но я не стал отвечать ей – до меня дошло, кто сидел рядом с Эйми Лайт в ее «БМВ».

Это был тот парень, что приходил ко мне в кабинет подписать книгу.

Тот, что пришел на вечеринку в костюме Патрика Бэйтмена.

Тот, про которого Эйми Лайт говорила, что никогда его раньше не видела.

Это был Клейтон.

– Папа… ты помогаешь людям? – снова спросила Сара.

Все вокруг стало зыбким, как мираж. Я вез Робби и Сару домой и проигрывал в голове тот вечер, когда впервые увидел Эйми Лайт: на студенческой вечеринке в общежитии с другого конца комнаты на меня уставилась пара девичьих глаз; нюхнув кокаина в обшарпанной ванной, я стал опрометчиво самонадеян и, как следствие, затеял разговор о ее диссертации, в ходе которого решил, что, быть может, смогу прибрать девчоночку к рукам, и пусть она демонстрировала желание убедить меня в обратном, пуская в ход обычный арсенал защитных механизмов – деланое безразличие, выверенные (хо-хо) смешки, она даже зевнула, произнося название работы («Дорога в никуда»), – ведь изображать интерес в разговорах с женщинами, которых я хотел всего лишь затащить в постель, вошло у меня в устойчивую привычку, и, проявив должное терпение, я превзошел себя: демоническая ухмылка, неподдельное внимание и задумчивые кивки, забавные истории из жизни моей знаменитой жены и других подружек.

Это было похоже на спектакль. Мы были на сцене. Кружка, из которой она потягивала пиво, стала реквизитом, и в следующей сцене гребешок пены на ее верхней губе заставил меня, как по написанному, заглянуть ей в рот, и когда она заметила, что я в упор ее разглядываю, она продефилировала пред мои очи и выразила восхищение – скульптурой из проволоки, висящей в углу. Вокруг нее едва различимыми тенями вились аспиранты, ее лицо в оранжевых прожилках от светильника, а час спустя я проследовал за ней через всю комнату, даже не заметив этого, и теперь улыбка уже не сходила с ее лица, даже когда я засобирался, поскольку было уже поздно, а я человек семейный и пора уже домой, и от этого было тошно, и уверенность моя испарялась стремительно. Но я укрепил ее, когда, обернувшись, заметил, как она нахмурилась. Была ли она знакома с Клейтоном уже тогда?

Знал ли Клейтон, что она будет в моем кабинете, когда шел туда? Когда…

– Папа, зеленый зажегся, – захныкала Сара, и я надавил на газ.

Как будто ведомый радиосигналом, я доехал до «Напитков от Иры» и припарковался. Я попросил Робби присмотреть за сестренкой, но он был в наушниках и полностью отключился от внешнего мира, поскольку в моем присутствии ничего интересного произойти не могло, так что я пробурчал что-то Саре и, захлопнув дверь, прежде чем она успела ответить, забежал в винный, чтоб приобрести бутылку «Кетель уан». Не прошло и минуты, как я уже вернулся к машине – с такой скоростью прошла эта операция.

На Эльсинор Джейн должна была приехать только через час, Марта с Розой совещались об ужине, Робби поплелся наверх якобы готовиться к контрольной, Сара отправилась в медиа-комнату поиграть в «Пиноби» – это такая видеоигра, про бескрылого и на редкость неприятного шмеля, который корчил такие рожи, что мне становилось не по себе. Я пошел к себе в кабинет, запер дверь и налил полную кружку водки (мне больше не нужно было смешивать, мне даже лед был не нужен) и выпил половину, после чего снова позвонил Эйми Лайт. Ожидая ответа, я сел за рабочий стол и просмотрел электронную почту, не проверенную вчера. Одно письмо от Джея, другое – от Бинки, сообщавшего, что люди Харрисона Форда чрезвычайно рады, что я проявил интерес, и спрашивают, когда я смогу приехать в Эл-Эй; было еще одно странное послание от Гэри Фискетджона, моего редактора в «Нопфе»: он писал, что ему на работу позвонил некто и, представившись инспектором шерифского отдела округа Мидленд, спросил, как можно со мной связаться; Гэри спрашивал, правильно ли он сделал, что дал мой домашний номер. Прежде чем страх пробрался под кожу, я обнаружил еще одно письмо из отделения Банка Америки в Шерман-Оукс. Время доставки: 2:40 ночи.

Я скользил мышью по пустому полю письма, пока на телефоне Эйми не включился автоответчик. Услышав сигнал, я выключил мобильный и заметил, что на моем автоответчике мигает лампочка. Я протянул руку и нажал «Воспр.».

– Мистер Эллис, это инспектор Дональд Кимболл. Я представляю шерифский отдел округа Мидленд и хотел бы поговорить с вами о некоем деле, безотлагательно… так что нам, наверное, имеет смысл переговорить как можно быстрей. – Пауза, никаких шумов. – Если хотите, можем встретиться здесь, в Мидленде, но, поскольку я больше заинтересован в разговоре, наверное, лучше будет, если я сам к вам подъеду. – Он оставил номер мобильного. – И пожалуйста, позвоните, как только сможете.

Я допил кружку и налил еще.

Когда я позвонил Кимболлу, он не захотел обсуждать «дело» ни по телефону, ни в Мидленде, так что я дал ему наш адрес. Кимболл сказал, что доедет за полчаса, но прибыл уже минут через пятнадцать, и разница эта заставила меня со смутной тревогой осознать, что дело было поважнее, чем я предполагал. Я-то рассчитывал отвлечься от нервотрепки с Эйми.

Однако подарочек, который мне преподнес Кимболл, совсем не клеился с передышкой, на которую я рассчитывал. Я был пьян, когда он приехал.

Когда он уезжал – трезв как стеклышко.

Ничего примечательного в Дональде Кимболле не было – мой ровесник, не яркий, но симпатичный («Я б его сделал, – мелькнула пьяная мысль, а потом: – Сделал что?..»), в джинсах и футболке «Найк», светлые волосы, короткая стрижка, солнечные очки «Уэйферер», которые он снял, как только я открыл дверь, и, если б не поддающийся идентификации седан, припаркованный на обочине, он вполне мог бы сойти за одного из благополучных милых папочек, которые населяли наш район. Но вот что его отличало – в руках он держал томик «Американского психопата». Книжка была потрепанная и пожелтевшая, с бесчисленными пометками и закладками.

Мы обменялись рукопожатиями, я пригласил его в дом и, предложив ему выпить (он отказался), провел в свой кабинет. Я все время поглядывал на книжку. Когда я спросил, не хочет ли он, чтоб я ее подписал, он вытянул беспощадную паузу, после чего поблагодарил и сказал, что нет, не хочет.

Я сел на вертящееся кресло и стал потягивать из кружки. Кимболл сел напротив на лоснящуюся поверхность дизайнерского итальянского дивана, который должен был стоять в другом конце комнаты, однако теперь располагался как раз под плакатом кинопремьеры «Ниже нуля». Мебель в кабинете снова переставили. Кимболл заговорил, а я проглотил водку и задумался, почему я настолько безразличен к этим бесконечным перестановкам в своей комнате.

– Если хотите позвонить в шерифский отдел, пожалуйста, не стесняйтесь, – говорил Кимболл.

Это привлекло мое внимание.

– Позвонить… зачем?

Кимболл помолчал.

– Чтобы удостоверить мою личность и цель моего к вам визита, мистер Эллис.

– Ну, полагаю, издательство убедилось, что все в порядке, разве не так? – спросил я. – То есть мой редактор ничего такого не заметил. – Я замолчал. – То есть, если вы тот, за кого себя выдаете, я склонен поверить вам на слово. – Я снова замолчал. – Я человек очень доверчивый. – Опять пауза. – Если только, хм, вы не один из безумных поклонников моей жены. – Пауза. – Но это вряд ли… так ведь?

Кимболл натянул улыбку.

– Нет, конечно нет. Мы знали, что ваша жена живет здесь, но про вас не знали – здесь вы или в Нью-Йорке, и в вашем издательстве нам просто дали ваш номер, и вот мы здесь. – На лице его нарисовалась озабоченность. – А что, часто вас безумные фанаты и тому подобные маньяки посещают?

Эти слова вызвали во мне мгновенный прилив доверия.

– Ничего сверхъестественного, – сказал я, безрезультатно шаря по столу в поисках пачки сигарет. – Обычный режим сдерживания, ну, вы знаете, ничего такого уж страшного. Обычная жизнь… обыкновенных знаменитостей.

Да, это сошло с моих уст. Да, Кимболл неловко улыбнулся.

Он вдохнул и подался вперед, все еще сжимая книжку в руках и рассматривая меня. Я сделал глоток и увидел, как он открыл коричневый блокнот, который прижимал к моему роману.

– Итак, ко мне пожаловал инспектор с «Американским психопатом» в руках, – забухтел я. – Надеюсь, вам понравилась книга, ведь когда я писал ее, я многое старался донести читателям. – Я попытался сдержать отрыжку – не вышло.

– Я, конечно, ваш большой поклонник, мистер Эллис, но здесь я несколько по другому вопросу.

– Так в чем же, собственно, дело? – Я сделал еще один небольшой глоток.

Он посмотрел на открытый блокнот, лежащий у него на колене. Инспектор вроде бы замялся, будто до конца не решил, какая степень открытости позволит ему добиться наилучшей реакции. Но поведение его внезапно изменилось, он прочистил горло и начал: