Вероника - Знаменская Алина

Пальцы напрягаются, вцепляясь в шерсть, как в волосы, и, сжимаясь в кулаки, замирают. Вздох блаженства рассыпается по ковру и растворяется в пространстве.

Потом они лежат на мохнатом ковре голые, не торопясь одеваться. Ночь принадлежит им.

— Мы с тобой на Марсе…

— Скорее, на Венере. На пляже, да?

— Да, на пляже, загораем среди зелененьких инопланетян.

— Тебя не смущает, что они на нас так глазеют?

— Который?

Ника показывает пальцем на пластмассового медведя с плоской мордой и огромными глазами. Коля дотягивается до игрушки и поворачивает ее лицом к стене, — Мы для них — существа из другой цивилизации. Простим их?

— Простим…

Молочное светило придуманной планеты лижет голые спины, последний мартовский снег летит за окном по косой.

Ника выкладывает спичками на ковре «Ник», Коля забирает у нее коробок и добавляет букву "А".

Ника.

Ника упрямо перестраивает "А" в "О" и выкладывает оставшееся «Николай». Коля ломает букву "О", и на месте той вновь возникает "А". «Ника-лай».

— Безграмотность какая-то, — смеется Ника и тянется рукой, чтобы исправить, но ее рука, не достигнув цели, попадает в плен. Коля целует пальцы по одному: «понедельник, вторник, среда». Четверг выпадает на нос, а пятница и суббота достаются глазам, а воскресенье… Ника уплывает в сладкий туман его рук, губ, запаха…

В воскресенье — ее день рождения. Вспомнив, она легко отстраняет Колю и приподнимается на локте.

— Знаешь, Инга не верит, что у нас с тобой все… так!

Колины глаза блестят, как два фонарика.

— Ты что же, рассказываешь ей.., об этом?

Ника тихо смеется, тыкаясь носом ему в плечо.

— Ты просто не знаешь, ЧТО она для меня. У меня никогда не было настолько близкого человека.

— А я?

— Ты — другое. Я о подругах. Дома у меня не было сестры, с братом мы общались мало, он намного меня старше. С мамой близких отношений не было. А Инга…

Она так привязалась ко мне. Она мне все-все рассказывает, даже интимное.

— Нет, я все равно не понимаю, — возражает Коля, упрямо мотнув головой. — Ты — моя тайна. Я даже представить себе не могу, что я рассказывал бы кому-то, как это у нас бывает.

— Вот и молодец! Я тоже никому не рассказываю.

Инга не в счет. Она для меня все готова сделать. Вот даже день рождения мой на себя взвалила. Она — мой двойник, моя сестра-близнец.

— Твоя бледная тень.

— Нет! — Ника прикрывает его рот ладошкой. — Не тень и не отражение в зеркале. Просто я не представляю себя без нее. И без тебя…

Пальцы чувствуют теплую влажность любимых губ.

Поцелуи бегут вверх по руке, до плеча и рассыпаются по шее. Ритуал повторяется с неутомимостью, но уже более торопливо — к «Васильку» на мягких белых лапах крадется утро…

* * *

— За мою любимую сестричку! Ура!

— Ура!

Хор голосов готов подхватить любой клич. К тому же такой прекрасный повод — день рождения!

Инга высоко подняла бокал с шампанским. Народ потянулся к ее руке — чокаться. Кого-то облили, шум, хохот, звон бокалов и вилок. Многих гостей Ника видела впервые, это гости Инги. Впрочем, она почти любила их всех, до того хорошая получилась компания.

Ингины родители ушли в гости, оставив молодежь на свободе. Колин друг Сашка изображал из себя клоуна — хохмил и сыпал анекдотами. Все охотно смеялись. Не потому, что Сашка отличался остроумием, а просто вечер располагал к веселью. Для Ники вся масса гостей представлялась пестрым шумным хороводом. А Коля как бы отдельно. И она не могла отказать себе в удовольствии вволю любоваться им. Его прическа — короткая «канадка» — казалась ей удивительно милой и шла к его открытому лицу. А серые глаза по раскраске напоминали мрамор. Так и притягивали к себе живым добрым взглядом. Его взгляд словно вопил каждому встречному: «Человек! Я желаю тебе добра! У тебя все будет хорошо!» А белозубая улыбка вечного пионервожатого заставляла всех вокруг улыбаться и стремиться казаться немного лучше, чем есть на самом деле.

Коле очень шел его белый свитер — оттенял смуглую кожу. Когда Ника встречалась с Колей глазами, он подмигивал ей и смешно поднимал левую бровь.

Кто-то принес гитару, стали петь. Ника выбралась из-за стола и побежала проверить индейку. Когда она вернулась с подносом, часть гостей уже выбралась из-за стола и сидела вокруг гитариста — на полу, на креслах, на спинках кресел. Инга сидела в углу дивана и смотрела на Колю. Ника это сразу увидела, потому что, входя, не могла не наткнуться глазами на угол дивана. Инга смотрела на Колю как мышь на крупу. Лицо сестры выглядело хмурым, и Ника забеспокоилась: неужели Коля не понравился Инге? Почему такой недоброжелательный интерес? Впрочем, Ника поспешила отогнать неприятные мысли — в конце концов, они сестры, и, возможно, Инга немного ревнует ее к Коле, это понятно. Ведь Ника ей все уши прожужжала. А может, вспомнила своего Ромку.