Книга обманов - Кетро Марта

— Ага-ага, она такая! — Катя закивала с такой гордостью, будто сама сделала эту Джульетту. Скажем, вырезала из глянцевой книжки про принцесс для девочек дошкольного возраста.

— А что она, такая, пишет?

— Да всякую ерунду, — ответила Катя, глядя на даму с неподдельным умилением, — зато какой образ! Она идеальна.

— Она чудовищна! Её читают продавщицы кваса и цветочницы, я сама видела, — презрительно сказала Сашка. — И она будет нас чему-то учить?

— Знаешь, милая, — мягко заметила Агафья, — я о ней слышала. Кажется, у неё уже продан миллион экземпляров.

— Пять, — поправила Катя, оторвавшись от созерцания любимого сказочного героя, — пять миллионов. Она пишет десять книг в год. Говорю вам, это монстр в золотом платье.

— С литературными неграми и двадцать напишешь.

— Она сама, я точно знаю. Вдумайся: де-сять ро-манов в год.

— Плохих!

— Очень плохих. Которые отлично продаются. Их покупают сотни тысяч женщин. Знаешь, я охотно послушаю, если она объяснит, как это делается.

Тем временем богиня скрылась, а Катя пошла парковать «мазду» — это было её обязанностью. В ворота въехала зелёная антикварная «Волга», ГАЗ-21. Не стала тормозить у крыльца, сразу зарулила под тент, где летом стояли машины. Девочки вывернули шеи, наблюдая, как волшебная старушка в шляпке выбирается с водительского сиденья, а Катя почтительно стоит рядом.

— Ларионова! — восторженно выдохнула Сашка. — Один из лучших современных писателей! — Суффикс «ца» Сашка считала оскорбительным в применении к своей профессии.

Лучший современный писатель семенил по двору в небольших ботиночках, помахивал объёмистой дамской сумкой, но вдруг изменил траекторию движения и приблизился к дереву.

— Здравствуйте, девочки!

Они оказались на ногах мгновенно — без суеты, но и без раздумий, будто мягкий птичий голосок обладал особой властью.

— Здравствуйте, Ирина Станиславовна! — сказала за всех Сашка. У неё была литинститутская привычка помнить мэтров по имени-отчеству. Остальные просто закивали, временно лишившись дара речи. Ничего особенного не было в ясных зеленоватых глазах, чуть выцветших русых волосах, во всём круглом лице с маленьким острым подбородком — а вот поди ж ты. Вблизи дама оказалась гораздо моложе, «смешная старушка» явно была имиджем, за которым прятался сильный проницательный человек.

Тем временем Ларионова вошла в дом, а девочки снова опустились на землю.

— Ух, — сказала Агафья.

— Сильна, — подтвердила Ольга. — Пожалуй, можно снимать вопрос о том, кто здесь главный.

— В определённых кругах её называют Ведьмой. — Сашка уже оправилась от приступа восхищения. Но тут увидела Катю, тащившую багаж дам: дорожную сумку Vuitton и простой потёртый чемодан. С криком «давай помогу» она подхватила чемодан.

— Понимает субординацию, — насмешливо заметила Агафья.

— Знаешь, для меня тоже существует ряд авторитетов, которым я не только сумку бы донесла, но и... не знаю, что угодно.

— Странно. Мне всегда было чуждо преклонение перед знаменитостями.

— Тут другое. Кумиры необходимы.

— Зачем? Человек всего лишь выполняет свою работу лучше других, это вызывает уважение, но не делает его выше всех.

— Понимаешь, мне безумно важно видеть впереди спину того, кто идёт тем же путём, что и я, но продвинулся гораздо дальше. Когда ты лучшая...

— А ты лучшая?

— Ну, среди многих. В числе первых, так скажем... Так вот, страшно скакать на лихом коне, когда никого нет впереди. И мне, понимаешь, важно знать, что есть прошедшие эту часть пути и ничего с ними ужасного не случилось, остались людьми. И до смерти интересно, что в них изменилось.

К вечеру машины начали подъезжать одна за другой, но суровая Алла выглянула и потребовала помощи. Катя и Сашка остались заниматься парковкой и багажом, а Ольга с Агафьей пошли на кухню. К сковородам и кастрюлям их не подпустили, но и без того нашлись дела: чистить овощи, сервировать стол. Ольга отметила, что все процессы предельно автоматизированы. Алла, даже в неизменном своём платке до глаз, больше похожа на оператора кухонной техники, чем на обычную повариху. Но лицо её заметно теплеет, когда, прикрыв глаза, она пробует с ложечки бульон, высыпает из неподписанных баночек тёмного стекла пряности — сначала в миску, а уж потом в кипящее варево. А некоторые сначала прокаливает в масле. Ольга было полезла с вопросами, но та взглянула так нехорошо, что показалось разумным подхватить стопку тарелок и сбежать в трапезную.

Там уже стало нарядно — свечи, белоснежное столовое бельё. Следом вошла Агафья с коробом ножей и вилок и принялась их раскладывать. Алла выглянула, осмотрела стол и исчезла, не сказав ни слова. Потом вернулась с листком, на котором была распечатана схема расстановки приборов. Мнение о помощницах отражалось на её лице так же отчётливо, как сама она в натёртом боку ведёрка для шампанского, забытого на стойке бара.

Примерно в девять она их отпустила:

— Сбор гостей около десяти, вы ещё успеете... — окинула взглядом обеих с головы до ног, — принять ванну и переодеться к ужину.

Выйдя за дверь, они рассмеялись. Когда тебе пятнадцать, подобное обращение способно привести в ярость, но женщину за тридцать оно скорее забавляет, особенно когда исходит от того, кто ненамного старше. Здесь они оказались на положении «девочек» и находили в этом некоторое удовольствие — после взрослой жизни, полной ответственности и работы, гораздо более сложной, чем кухонные хлопоты.

— Хорошая тётка.

— Ага. Слушай, — Ольга вдруг встревожилась, — насчёт переодевания. Я смотрю, тут понты такие, серебро, хрусталь, эта в золотом платье.... А мне нечего надеть, с собой только штаны и майки. Как быть?

— Понятия не имею. Та же беда. Есть пара юбок, но чисто пляжных.

Немедленно им навстречу попалась Елена с огромными черными кофрами.

— Девушки! А я вас ищу. Мы не предупреждали, что потребуется одежда для особых случаев, но у нас есть  гардеробная. Я рискнула подобрать для вас... минутку... нет, вот так, — руководствуясь одной ей понятными метками, выдала им кофры, — там ещё туфли. Размеры я определяла на глазок, если промахнулась, с половины десятого буду в столовой, придумаем что-нибудь... — И убежала.

— Она святая, — сказала Ольга.

— Ага, как остров. Где Наполеон помер. Поразительный человек.

— Наполеон?

— Елена! — Агафья всё ещё смотрела в тот конец коридора, где она скрылась.

— Интересно, налезет на меня?..

— Насколько я поняла эту женщину, сядет как влитое.

Платье в самом деле село. Оно оказалось не чёрным, как ожидала Ольга, но сиреневым — длинным, из мягкого тусклого шёлка, с дюжиной маленьких пуговиц на манжетах. К нему прилагались простые лодочки на среднем каблуке и упаковка тонких чулок.

«Интересно, она вообще всё держит в голове? Идеальная экономка».

За четверть часа до назначенного времени Ольга уже сидела в столовой за одним из угловых столиков и разглядывала входящих. Потихоньку к ней присоединились остальные кандидатки. Агафье досталось зёленое платье с широкой юбкой из тафты и плотным корсажем. На Сашке была синяя китайская блуза, расшитая золотом, и узкие шелковые брюки. От Катиного полосатого одеяния, переливающегося оттенками серого, слега рябило в глазах.

Елена неторопливо прогуливалась среди гостей в платье из французских кружев цвета слоновой кости. Её волосы были уложены в высокую причёску, и вся она казалась спокойной и прохладной — будто и не металась час назад, организовывая всё это.

Одна за другой входили дамы, расцеловывались, щебетали и занимали места за столом. Во главе — Рудина, справа — Ларионова, слева — Елена. В другом конце уселись ученицы, там же были места кандидаток — иерархия очевидна. Как ни странно, на этом официоз закончился. Ольге стало интересно, кто же будет обслуживать торжество, не пойдут же расфуфыренные участники пира на кухню. Но за пару минут до начала Алла вкатила в зал несколько столиков с угощениями и совершенно по-домашнему раздала еду, гостьи передавали друг другу блюда, и всё это усиливало сходство с маскарадом: костюмы костюмами, но атмосфера установилась вольная.

— Девочки, как я рада вас видеть! Какое счастье, что мы снова вместе, что тысячелетние традиции Ордена не угасли!

«Тысячелетние?! — удивилась Ольга. — Старушка успела украдкой приложиться к шампусику?»

— И как прекрасно, что за нашим столом появляются новые молодые лица. Давайте же выпьем за успех и процветание Ордена, процветание и успех... И за молодую кровь!

Дамы воодушевились, зазвенели хрусталём, все как одна повернулись в «детский» конец стола и одарили кандидаток и учениц сияющими улыбками. На мгновение Ольге стало жутко — слишком много внимательных взглядов, слишком много сверкающих зубов за раз, будто молодую кровь решили попробовать прямо сейчас. Она улыбнулась, кивнула в пространство, опустила ресницы и отпила.