Покуда я тебя не обрету - Ирвинг Джон

– Вот оно что.

– Gott!^[30] – воскликнула она. – Кто бы мог подумать, что манера говорить «вот оно что» передается с генами!

Доктор Крауэр-Поппе пожала Джеку руку и пошла прочь, немного покачиваясь на высоких каблуках; обернувшись, она крикнула:

– Я заберу вас завтра на этом же месте и провожу в церковь! А Уильяма захватит доктор Хорват.

– Bis morgen! – крикнул ей в ответ Джек, вошел в отель и позвонил сестре.

На следующее утро он нашел у телефона листок бумаги из блокнота, где его собственным почерком было написано:

Как там говорил профессор Риттер? «Ваш отец пережил много утрат». Задрожишь на старости лет от холода, пережив такое! Пожалуй, татуировки тут вовсе ни при чем.

Разговор с Хетер прошел на ура, Джек ее разбудил, но она все равно была рада его слышать.

– Ну вот, наконец-то я с ним увиделся. Долго же мне пришлось ждать! Я провел с ним несколько часов, – начал Джек. – Мы с докторами фон Pop и Крауэр-Поппе сводили его на ужин в «Кроненхалле», еще я встретил Гуго, ну и всех остальных.

– Просто скажи, что я тебя просила! – закричала сестра.

– Я люблю его, – тут же выпалил Джек.

– Вот и все, больше ничего не надо говорить, – сказала Хетер и зарыдала.

– Я люблю его и каждый дюйм его шкуры, – сказал Джек.

– Боже мой, надеюсь, ты не произнес при нем слово «шкура»? – спросила Хетер.

– Произнес, но я признавался ему в любви, и, видимо, в этом контексте оно не работает, – сказал Джек. – Папа сказал, что я отчаянный парень.

– Пожалуй, ты в самом деле отчаянный парень! – воскликнула Хетер.

– Было несколько «эпизодов», ничего особенно страшного, – сказал он.

– Они всегда будут, Джек, не нужно мне про них рассказывать.

– Ты не против проституток? – спросил он сестру.

– А ты?

Джек сказал, что не против, в сложившихся обстоятельствах.

– С ним Гуго, а с Гуго папа ни в какие неприятности не попадет, – объяснил он.

Они обсудили, стоит или нет рассказывать про проституток Каролине Вурц. Джек-то хотел сразу выложить ей все, Хетер предложила погодить с историей про проституток, оставить это на другой раз.

Потом они поговорили про Гуго и про то, что нет ничего более нелепого, чем вставлять золотое кольцо в оставшуюся мочку.

– Как думаешь, он пытается привлечь внимание к откушенному собакой уху? – спросила Хетер.

– Наверное, нет – ведь он мог бы носить кольцо в верхней части пострадавшего уха, а в нормальном не носить ничего, – предположил Джек.

Хетер спросила, а не стоит ли Джеку попробовать найти проституток, к которым ходит папа, – ну, например, через Гуго.

– Проверить, что это за женщины, какой у них характер, попросить их быть с папой поаккуратнее.

– Знаешь, у него ведь и так совсем-совсем мало личного пространства, – сказал Джек.

Они согласились, что близким, даже если ты за них беспокоишься, нужно немного доверять и оставлять им зону, куда никому не позволено входить.

– Они такие милые! Я имею в виду, доктор Риттер и все остальные. Я в них просто влюбилась, а ты?

– Ну… – начал было Джек, но оборвал себя: – Конечно, они отличные, я тоже в них влюбился!

– Будешь звонить мне каждый день? – спросила Хетер.

– Разумеется! А если забуду, звони мне сама, и я оплачу звонок, – сказал Джек.

Она снова зарыдала:

– Джек, кажется, ты купил меня, купил меня со всеми потрохами!

– Я люблю тебя, Хетер.

– Я люблю тебя и каждый дюйм твоей шкуры, – ответила она.

Джек рассказал сестре, какую папа закатил истерику, узнав, что они с сестрой покупают дом в Цюрихе, – там же все так дорого, что за безумие. Смешно слышать подобные возражения от человека, который понятия не имеет ни сколько стоит его пребывание в санатории Кильхберг, ни что накопленные им деньги целиком ушли на это – потому-то Хетер и разыскала Джека!

А потом они говорили о куче сущей ерунды; Джек и мечтать не мог, что они будут говорить о таких будничных вещах, как, например, чего они хотят от дома в Цюрихе, сколько там должно быть комнат, сколько, черт побери (Уильям произнес бы эту фразу точно так же, как Джек!), туалетов!

Джек не стал произносить это вслух, слишком банально, но он понял – когда ты счастлив, особенно когда ты счастлив впервые в жизни, тебе приходят в голову мысли, которые ни за что не посетили бы тебя, пока ты был несчастлив.