Молекулы эмоций - Вишневский Януш

В Германии дело обстоит иначе. Бога оставляют в покое, вопросы религии затрагивают очень осторожно, основное внимание уделяют воспитанию в людях толерантности. Иную трактовку тут не признают — в противном случае католическая Церковь лишилась бы верующих. Поскольку декларация принадлежности к определенной церкви и налоговая декларация в Германии тесно связаны, никто не занимается пропагандой глупости и не пресмыкается перед экстремистами. Только наиболее радикальные немецкие и австрийские нацисты хотят разделаться с иностранцами во имя Бога и Христа. Они, кажется, не заметили, что Христос — иностранец и вдобавок еврей из Израиля. Кроме того, вмешательство в дела Церкви и религии оскорбляет саму Церковь. В так называемом катехизисе католической Церкви (www.katechizm.opoka.org.pl) я прочитал: «Генезис гомосексуализма остается во многом невыясненным (…) Значительная часть мужчин и женщин обнаруживает глубоко заложенные гомосексуальные склонности. Такие люди не выбирают свою сексуальную ориентацию, так что к ним следует относиться с уважением, сочувствием, деликатно и стараться не допускать какой-либо неоправданной дискриминации». Я определенно не согласен со словом «сочувствие» и не уверен, что слово «деликатно» тут на месте. Но не стану придираться к этому, очарованный упоминанием «неоправданной дискриминации».

На малоизвестное в Польше положение катехизиса обратил внимание отважный ксендз Тадеуш Бартось, доминиканец, автор книги «Фома Аквинский. Теория любви», который сразу после своего публичного заявления стал мишенью для нападок так называемых католических кругов. Он ответил на эти нападки прекрасной фразой: «Мне бы хотелось, чтобы гомосексуалисты чувствовали себя в нашем отечестве как у себя дома, а не как в ссылке».

Я впадаю в ярость, когда гомосексуализм называют грехом, а геев — отбросами. Но стараюсь быть деликатным в своей ярости. И в этом-то и состоит моя ошибка! Толерантные, культурные, хорошо воспитанные люди совершают ошибку, подавляя в себе злость на ортодоксальных хамов-гомофобов, когда те захлебываются пеной, что выступает на их изрыгающих проклятия устах. Они пытаются тихо и спокойно полемизировать, приводить веские аргументы, успокаивать и убеждать противоположную сторону. Неправда, будто негры ленивы, крадут что попало и смердят, неправда, будто все немцы — нацисты, неправда, будто все поляки носят усы, угоняют машины и воруют бумагу в общественных туалетах, неправда, будто евреи плетут заговор против всего мира, неправда, будто атеисты — это либо марксисты, либо нигилисты, либо сатанисты, неправда, в конце концов, будто все рыжие — отъявленные вруны, а гомосексуалисты — извращенцы. Оспаривая такие идиотские суждения, можно долго держать себя в руках и не повышать голос. Но существуют определенные границы, и если они перейдены, то не возбраняется самым обыкновенным образом разъяриться и взорваться. Иначе нас никто не услышит в визге жаждущей крови стаи псов-гомофобов.

Последний раз я почувствовал такую ярость, когда двое известных польских политиков публично приравняли гомосексуализм к педофилии, некрофилии и зоофилии. Это звучит омерзительно даже для тех, кто не очень-то хорошо разбирается в латыни и извращениях. Для тех же, кто разбирается, сравнение близости двух гомосексуалистов с насилием над трупом или копуляцией с овцой либо козой должно вызывать просто шокирующее омерзение. Не стану комментировать упоминание педофилии в этом контексте, ибо рискую захлебнуться желчью.

Нечто подобное я чувствовал, когда в свое время совершенно случайно зашел в Интернете на страницу ортодоксальных польских националистов и наткнулся на «историческую» публикацию о Януше Корчаке.^[4] Автор этой в высшей степени пропагандистской листовки неустанно напоминал, что настоящее имя Корчака — Генрик Гольдшмит (что было, наверное, единственным достоверным фактом в этом тексте), и в какой-то момент сделал вывод: «Может быть, герой Гольдшмит, то бишь Корчак, был не педагогом, а всего лишь педофилом…» Это был один из тех редких моментов в моей жизни, когда мне пришло в голову, что идиотская идея подвергать цензуре информацию, размещаемую в Интернете, пожалуй, не столь уж плоха. Однако я не только пришел в ярость — мне было еще и бесконечно стыдно. Хотя любопытно, что сказали бы два известных политика с их интеллектом ниже плинтуса про рыжего негра-гомосексуалиста (бывают и такие) с израильским паспортом, уже двадцать лет живущего в Мюнхене?