Двое, не считая призраков - Нестерова Наталья

Прибежав на зов, получив информацию, врезав по лицу дочери, дядя Вася бросился к Борису.

— Ах ты! Сучок! — схватил его за грудки и подхватил со стула. — Девку забрюхатил, подонок!

Отец Бориса, вначале ринувшийся на подмогу сыну, услышав, в чем дело, присоединился к избиению. Мать Бориса пьяно причитала и призывала «показать мерзавцу, где раки зимуют». Они орали и ругались в три пьяные глотки.

Борис, вначале не понявший, почему они взбесились, растерялся. Отец воспользовался: держал его, вывернув руки за спину, чтобы дяде Васе сподручнее было наносить удары. Мать схватила разделочную доску и норовила огреть сына по голове. Боря решил, что они все вместе сошли с ума, допились до белой горячки. Он не прислушивался к их выкрикам, давно отвык обращать внимание на их алкогольный бред. Он стал вырываться и тут услышал, как в голос плачет Лора:

— Мамочка! Пожалуйста! Не бей меня!

Борис мгновенно озверел. Размахнулся ногой и врезал дяде Васе в пах. Задохнувшись от боли, тот свалился на пол. Борис вывернул шею под каким-то невероятным углом и вцепился зубами в голое отцовское плечо, ниже полоски майки. Отец заорал благим матом и отпустил руки. У матери Борис выхватил доску, швырнул в сторону, со стола полетели бутылки и стаканы.

— Уйди! — прорычал Борис. Она отскочила в угол.

Борис ворвался в комнату соседей. Тетя Люба хлестала раздетую Лору белым выпускным платьем:

— Шлюха! Проститутка! Девка подзаборная!

— Мамочка! Не надо! — рыдала Лора.

Краем глаза Боря отметил странное: Лора закрывает руками, точно оберегая самое ценное, живот. Руками обхватила себя за талию, а лицо подставляет.

Он подскочил к тете Любе и пятерней захватил ее волосы на макушке. Чуть не сорвал скальпель, отбрасывая женщину в сторону. Она полетела под стол, сметая все на своем пути, и затихла там, скуля, как паршивая собака, смелая на беззащитных, а против пинка — трусиха.

— Я с тобой, я с тобой! — быстро говорил Боря, обнимая дрожащую Лору. — Тихо, тихо, тихо! Не плачь! Где твоя одежда?

То, что ее били голую, Борю разозлило до умопомрачения. Ему хотелось втоптать обидчиков в землю — ногами, пока не превратятся в кашу. Он то уговаривал Лору успокоиться, то выл от невозможности немедленно выплеснуть ярость. Быстро натягивал на Лору юбку, суетился, разыскивая кофточку.

— Они знают, — твердила Лора, — мама увидела, что я беременная. Они все знают! Боря! Почему у тебя рот в крови? Они тебя ранили?

— Нет! Да! — путался он. — Где кофта? Это не моя кровь, отца схватил зубами.

Ему точно вогнали спицу в мозг — и все стало ясно. Лора беременна. Носит ребенка, чтоб он сдох! Что делать?

Тетя Люба вылезла из-под стола, когда в комнату протиснулись остальные побитые жильцы, присоединилась к ним.

Они стояли как две вражеские группы: четверо пьяных родителей и дети напротив. Боря закрывал спиной Лору. Она была выше ростом, в зеркале трюмо он видел ее испуганные глаза, растрепанные волосы и собственное неузнаваемое лицо — перекошенное от ярости, с кровавыми губами.

— Зверь! — обозвала его мать.

— Волчара! — подтвердил отец, зажимавший ладонью укушенное плечо.

— Ублюдок! — кипятился дядя Вася. — Как он мне врезал!

— И мне! — вставила тетя Люба. — Чуть не убил!

— Заткнитесь! — рявкнул Боря.

Он выставил вперед кулаки. Руки дрожали, и весь он сотрясался от злости.

— Только троньте Лору! Сволочи! Разорву на части! Ясно?

— Кобель бешеный! — истерически воскликнула тетя Люба. — Дочку испортил! Куда нам теперь с ней?

— Мы тебя, поганца, жениться заставим! — угрожал дядя Вася. — Женилка выросла? Девку оприходовал? Неси ответственность!

То, что он женится на Лоре, Борис знал всегда. С раннего детства Лора была для него и подругой, и сестрой, и невестой, и женой — единственной избранницей. Что еще прибавить к этому абсолюту, клокочущий мозг Бори понять не мог.

Его молчание было истолковано как позорное предательство. Родители Лоры наперебой, с пьяным вдохновением стали его обзывать и стыдить. Мать и отец Бориса не могли сообразить, что им выгоднее, женить сына или отказаться от всего, помалкивали.

— Скажи, что мы распишемся, — тихо подсказала Лора.

— Мы распишемся! — повторил он, перекрикивая ругань. — Закройте свои грязные пасти! Молчать, я сказал! Все, концерт окончен! Но напоминаю: если кто-то из вас пальцем до Лоры дотронется, в землю урою!