Продолжение ЖЖизни - Гришковец Евгений

Должен сказать, что после Сайгона я побывал в городе Хуэ (370 тыс. человек), где сосредоточено семь разного уровня университетов. Так много молодых активно учащихся людей на душу населения я не видел нигде. А в городе Нья Чанге (470 тыс. населения) есть четыре книжных магазина площадью более 1500 кв. метров. Такого уровня магазинов нет в Киеве ни одного (чтобы украинские друзья не обижались, в Калининграде тоже такого нет). Это современные магазины, а главное – они заполнены людьми… Но про Вьетнам я ещё расскажу.

Сегодня посмотрел фильм «Обитаемый остров». Должен сразу сказать, что книгу Стругацких не читал, не являюсь их большим поклонником, и меня нельзя обвинить в том, что я блюститель ревностного отношения к авторскому тексту… Я почтительно отношусь к этим авторам. Они были важными для тех, кому лет на десять больше, чем мне. Они многое сообщили предыдущим поколениям, да и продолжают сообщать уже давно написанными текстами, просто я не отношусь к числу их почитателей.

Никого не хочется огорчать. Многие успели написать, что им фильм понравился… Что же вам понравилось?! Какое безответственное по отношению к какому-либо смыслу, современности и художественному содержанию кино! Безобразие! Но главное, что для меня определяет суть того, что я видел – это чудовищно даже не провинциальное, а периферийное сознание создателей фильма. В этом фильме всё вторично, безадресно и вненационально. Я привык к тому, что американское кино – это американское кино, французское – французское, немецкое – немецкое, а японское – японское. То, что я сегодня увидел, – никакое кино. Попытка заявить о том, что в России могут снимать технически сложное кино, уже сделана Бекмамбетовым… Да, те, кто снял этот фильм, сильно потрудились. Деталей и какой-то мелкой видео-информации много. Видно, что авторам фильма много раз пришлось изобретать собственный велосипед. Наверное, это достойно уважения. Но за всем этим мельканием и желанием показать, «как мы можем», ничего нет: ни истории, ни героя, ни смысла. Совершенно ничего не понятно. А главнее главного то, что и не возникает никакого желания что-либо понимать… Нет человеческой возможности проникнуться сочувствием и следить за приключениями героя, похожего на инструктора из американского фитнес-центра. А в монтаже, который предложен авторами фильма, ни у одного актёра нет никакой возможности что-либо сыграть. Всё остальное, то есть пространство, техника, костюмы, компьютерная графика, грим и прочее – это то, что называется в простонародье «вторяк». Фальшивка.

Те же, кто пытается в этом фильме усмотреть некое высказывание о том, что творится у нас в стране и в современном мире, те, кто пытается что-то в этом фильме прочесть между строк, видимо, верят, что журналист В. Соловьёв действительно свободный и самостоятельный человек.

И всё-таки доминирующим во всём этом кошмаре является полное равнодушие и безразличие к смыслу. Главное, чего нет у автора фильма, – это внутреннего высказывания, темы. Даже тему самолюбования он не может поднять на достойный уровень. Страсти нет, душевных мускулов нет. Нет азарта, нет любви к жизни. Равнодушие порождает «проекты». Вот некий проект мы и наблюдаем как главное государственное кинопроизведение.

После Вьетнама это особенно заметно. Благо новостные программы сейчас наполнены гораздо более сложными, запутанными и страстными сюжетами. Тема газа гораздо более витиевата, чем самая сложная джазовая импровизация. Этакий газовый джаз. Так что создателям фильма «Обитаемый остров» нужно винить не в том успехе, на который рассчитывали, не нас, сирых и убогих, в своём большинстве не пожелавших проглотить эту фальшивку… Им нужно обвинять выпуски новостей, где всё гораздо более напряжённо и запутанно. И тоже, как фильм «Обитаемый остров», имеет своё продолжение, но только куда более непредсказуемое (улыбка).

16 января

Ну, расскажу про Вьетнам.

Собственно, что я знал про Вьетнам до того, как там побывал? Какие у меня были о нём представления? В общем-то, жутковатые. Вьетнамцев я видел довольно много, с детства, они жили в двух больших общежитиях недалеко от того дома на окраине Кемерово, в котором проживала наша семья. В большинстве своём это были вьетнамки, парней было немного. Все они работали на текстильном производстве. Жили они довольно закрыто. По городу не шастали. Отвозили и увозили их на автобусах. Про них ходили слухи, что они переловили всех кошек и собак в округе, что едят тухлую рыбу и что с ними лучше не связываться. Все, кого мы видели, были маленькие, щупленькие, одеты были одинаково и убого. Местные авантюрно настроенные пацаны пытались с вьетнамцами разобраться и выяснить, что они из себя представляют на самом деле, но получили жёсткий отпор. Сам видел одну драку. Маленькие вьетнамцы дрались отчаянно, очень технично и жестоко. Они дрались бесстрашно – не боялись пропустить удар и не боялись нанести тяжёлые увечья противнику. Короче, они победили и укрылись в общежитии.