Лучшая ночь для поездки в Китай - Гилмор Дэвид

— Comme les pommes, — сказал он. Как яблоки.

Я почувствовал первую обнадеживающую волну рома. Я сказал:

— Это верно. Яблоки тоже в определенной степени разочаровывают. — Я снова посмотрел в меню. — Думаю, я хочу омлет. Я хочу этот большой омлет с грибами.

Он старательно записал заказ по-французски. Я сказал:

— Это необычно для ужина, не правда ли?

Он поджал губы.

— Pas tellement.^[9]

Я сказал:

— Я слышал, что они растут на коровьих лепешках.

— Monsieur?

— Эти грибы, они растут на коровьих лепешках.

Он понял только про коров.

— C'est ce qu' on dit.^[10]

Этот акцент, такой поспешный, такой непосредственный.

— Нет проблем, мне просто любопытно, — сказал я.

— Ah voilà!^[11]

— Я, пожалуй, закажу еще выпить.

Я откинулся на плетеном стуле. Рядом со мной за столиком сидели юные американцы, у одного лицо покраснело от солнца. Французская пара, очень худощавые, допивала бутылку вина, тихо разговаривая друг с другом. Люди проходили по одному по улице, проехала машина, пара велосипедистов, шатающийся длинноволосый мужчина, с упорством глядящий себе под ноги. Из бара неожиданно вырвалась громкая музыка. Португальская народная песня, женщина явно оплакивала кого-то; и с этой музыкой я испытал неожиданно убедительное послевкусие, восходящий поток рома, и подумал: я счастлив. Но это было не так. Это было, под этой круглой луной, довольно сладким в конце концов. Та женщина в аэропорту была права, та самая, с губной помадой, — ты действительно не можешь ничего себе представить. Я помнил М., сидящую на крылечке магазина, где продавали лампы, ее слова…

Но нет, не это, не теперь. Я обратил свое внимание к улице, к людям в летних белых одеждах, проходящих туда и сюда. Одежда для летнего вечера. Приятное выражение, да. Я где-то его слышал. Где? Не имеет значения.

Пришел официант с омлетом. Я сказал:

— Я хочу к нему немного горчицы.

— Горчицы к омлету, месье?

— Когда я был студентом, я постоянно ел омлет.

Он вежливо слушал.

— И через какое-то время я начал класть в него горчицу. Это стало привычкой, и теперь я не могу ее нарушить.

Он подождал, не захочу ли я еще что-то добавить, еще что-нибудь non sequiturs.^[12] Но больше ничего. Развернув салфетку и протянув ее мне, он сказал:

— Et bien, je vous laisse.^[13]

Я подумал: ну вот мы и здесь. Небо все еще было чистым, звезды яркими; легкий ветерок налетал с океана через дорогу. Я сказал: у тебя есть время, но не медли.

Глава 12

Появился коньяк. Я добавил его в кофе. Попросил у американцев сигарету и закурил ее. Я впитывал дым и так и этак, выдыхая его во влажный воздух, я видел на дороге, прямо передо мной, женщину с гладкой головкой. Черные льняные слаксы, черный топ без рукавов, звенящие серебряные серьги, которые шли к ее длинному лицу. Это была та женщина с неверным мужем.

— Хэлло, — сказал я (слишком громко, головы повернулись), но она спасла меня, потому что твердо прошла прямиком к ступенькам и вошла в патио. Странно, думал я, раствориться — последнее, что можно сделать. Словно хвост гремучей змеи.

Я сказал:

— Могу я предложить вам выпить?

— Я собираюсь встретиться с кое-какими друзьями, — сказала она.

— А, тогда приятного вечера.

— Но я могу присесть на минутку.

— Это было бы потрясающе.

Она вымыла голову, ее волосы теперь были более пушистыми, менее ужасными. Вода на острове мягкая. Из-за нее у всех волосы выглядят хорошо.

— Хотите сказать, что вы не сидите тут, ужиная в одиночестве? — сказала она.

— Не до такой степени.

— Не тревожитесь о том, что что-то потеряли, не так ли?

— Нет, совершенно нет.

Подошел официант. Она на очень хорошем французском заказала пиво. Я собирался спросить, где она так хорошо выучила язык, но не спросил. Мне не хотелось терять на это время. Лучше, если это останется тайной. Уголком глаза я заметил, как кто-то в яркой рубахе прошел по дороге. Бирюзовый со вспышками красного. Я подумал: кто это?

— Ваш отель нравится мне больше, чем мой. Я собрала вещи, — сказала она, глядя на белый фасад, балконы над баром, на одном из которых застыла безмолвная пара. Гашиш, предположил я.

— А.

— Решила в последнюю минуту. — Она была словно пациент с зубной болью, ни о чем другом не могла думать.

— Вы уже говорили.