День рождения женщины средних лет - Кабаков Александр

С другой стороны – помню, с болгарами, когда еще ездил в Международный дом журналистов под Варной, вполне договаривался. Хотя на предложение выпить они отрицательно мотали головой: «Да, конечно!», а дамы кокетничали: «Нет, что вы!» – согласно кивая... Все-таки дело не в хвосте.

Но договориться нельзя. Это уже понятно. Надо терпеть. Терпеть. И в процессе терпения любить друг друга. Любить не за какие-то особые заслуги в деле мира и прогресса, а просто за факт существования в одном времени и пространстве, за дыхание одним воздухом, за общую белковую природу, за неистребимую тягу к благу (различно понимаемому), за единую Божественную природу. Нам некуда деваться друг от друга. Милая, я согласен: я хуже, чем ты. Но куда же меня-то девать, такого? Терпи...

Есть, конечно, выход: всех этих, противных, – в овраг и из пулеметов... Но не помогает. Пробовали.

Так что не расстраивайтесь – придется ограничиться любовью.

Если человек уступает вам дорогу, это не значит, что вы можете безнаказанно отобрать у него кошелек. Может, он сильный, но воспитанный.

К сожалению, наш биологический вид вообще и население бывшей шестой части земной суши (шестая часть, восьмое чудо, Третий Рим) в особенности склонно путать мягкость со слабостью.

Однажды женщина пришла в партком (дело было при парткомах) жаловаться на мужа. Совсем, говорит, обнаглел. Раньше был порядочный, я его пошлю – он извиняется. А тут я ему как-то довольно чистой тряпкой по наружной части лица нечаянно от нервов попала, так он разорался, как всё равно правозащитник какой, и дверью грубо хлопнул. Говорит, что ночевал на вокзале, но есть сведения, что руководствуется не нашей моралью.

Ну, вконец разложившемуся впаяли, естественно, без занесения, но потом секретарь ему, когда перекуривали, сказал тихо: мол, вмазал бы ты ей раньше, как положено, и развелся бы год назад, теперь бы уже взыскание сняли. Вон посмотри, какие у нас в хозчасти ходят... И ласковые...

Всё это грустно. Обидно, что вековой опыт отлился в чеканную формулу: кто тянет, на того и валят. Однако природу человеческую не переделаешь. И поэтому, подставляя еще даже не левую, а правую щеку, будьте уверены, что огребете по обеим, и обижайтесь только на себя, и, принадлежа к самому терпеливому народу в мире, достойно принимайте награду за терпение.

У меня приятель один был, музыкант. Он в самый разгар существования выездных комиссий как-то просочился на гастроли по Латинской Америке. Бразилия, Аргентина, Перу даже какое-то... Вернулся. Браслет купил, джинсы бархатные клеш. Ну, рассказывай, стали мы приставать, как там, в Венесуэле? Инки, самба? Фавелы? Или фавелы где? Он задумался, закурил, браслетом позвенел... И говорит: что касается Латинской Америки, то я вам так скажу – наш народ самый терпеливый.

Однако мягкость и терпение на самом деле качества очень дурные. И опасные для тех, кто ими пользуется. Немягкие, идущие в дверь первыми – с теми проще. Всегда знаешь, что они своего не упустят и твое прихватят, и хорошо, если, переступая через тебя, достаточно высоко ногу поднимут. И ты готов ко всему. А с мягкими плохо. Терпят, совестятся, уступают, несут крест... Да вдруг дверью-то как хлопнут! Так что вся вешалка на пол...

Истинно говорю вам: будьте взаимно вежливы.

Примерно половина наших действий бессмысленны, остальные приносят вред нам самим. Как много на свете вещей, которые мне совершенно не нужны (цитата не помню из кого)...

Если хорошенько подумать, то в марте необходимо только вот что: доехать на метро или троллейбусе до ближайшего парка. Совершенно нет нужды переться в электричке, оттаивать свою или чужую дачу, натягивать старые резиновые сапоги, выложенные внутри старыми же газетами, и идти километр до леса – в парке в обычной городской обуви, проламывающей весеннюю коросточку снега, ничем не хуже. Небо цвета светло-голубой металлик, любимого новыми русскими, – видимо, тут дело в исторической памяти, а не в том, что BMW – это качество на всю жизнь; ледяная сырость, проникающая в душу, гася и растворяя в ней пламя, добытое трением по древнему методу «хочешь жить – умей вертеться»; наконец, пустота аллей, протоптанных неутомимыми, но пока редкими пенсионерами, оснащенными транзисторами, из которых – когда поравняешься – слышны рекомендации инвесторам.

Так дойдите до стекляшки-шашлычной, давным-давно, на заре новых времен, превращенной в кооперативный ресторан «Кура» и в этом качестве брошенной. Возьмите там почерневший дощатый ящик из-под помидоров и поставьте его на ребро как раз там, позади заведения, на солнышке, где уже протаяло до земли. Присядьте. Достаньте. Поморщитесь. Закусите.