Порно - Уэлш Ирвин

— Теперь я на свободе. Там же, где и твоя драгоценная миссис. Может быть, я сюда и вернусь, но только после того, как отрежу ей голову. Бичам Кресент, дом 12. Два ребенка и все такое, ага.

Я вижу, как он меняецца в лице, у него слезы из глаз текут. Он хочет што-то сказать, но губы его явно не слушаюцца. А я разворачиваюсь и иду. На свободу.

II. Порно

18. Пидористическое порно

Одну вещь я, бля, сделаю, как только выйду, — найду, нах, того припизднутого мудака, который слал мне в тюрягу это отвратное пидористичное порно. Еще полгода к моему сроку, нах, когда я хорошенько размазал по стенке этого мудака, который засмеялся, когда я сказал: «Мы с Лексо — партнеры».

Я говорил о нашем магазине.

Кстати, я первым делом туда. Что-то явно не так, потому что этот мудак, Лексо, уже сто лет как перестал меня навещать в этой блядской тюряге. Где-то около того. И, блядь, никаких объяснений. Так что я сажусь на автобус до Лейта, и когда выхожу на нужной останавке, я вижу, нах, что магазина просто нет! То ись он есть, но все, блядь, изменилось. Теперь здесь какое-то идиотское кафе.

Однако вот он, сидит за стойкой и читает какую-то блядскую газетку: Такого здоровенного хрена просто нельзя не заметить, хотя бы из-за его размеров. Посетителей практически нет; только одна старая кошелка да пара каких-то уродов поедают завтрак. Лексо, подающий еду в кафе, как здоровая блядская баба! Это, нах, что-то с чем-то. Он поднимает глаза, и видит меня, и таращится, как на диковину какую.

— Все путем, Френк!

— Ага, — отвечаю. Обвожу взглядом эту дыру, все эти крохотные столики и что-то вроде замазанных надписей на стенах, и дурацких ебучих драконов, и все такое.

— Что это такое?

— Да вот, сделал тут кафешку. На старой мебели денег не сделаешь. По вечерам мы тут устраиваем тайское кафе. Популярно у новых лейтских модников и студентов, — усмехается он, весь такой важный, нах.

Тайское кафе?! Что за хуйню несет этот урод?

— Чего?

— Подружка моя, Тина, она тут заправляет. У нее диплом по ресторанному бизнесу. Она подсчитала, что это место даст больше прибыли как кафе.

— Так что ты ниче плохого не сделал. — Я злобно оглядываю помещение, давая ему понять, что я ни хрена не доволен.

Похоже, этот мудила уже готов открыть все свои карты. Его голос становится ровным и тихим, и он кивает мне, чтобы я зашел за стойку. Теперь он смотрит мне прямо в глаза.

— Ага, мне пришлось прикрыть дело. Я типа больше не работаю. Слишком от полисов жареным потянуло. Теперь здесь Тина, — говорит он. — Но ты не думай. Мы о тебе позаботимся.

Я смотрю на него, потом бросаю взгляд на кухню. Я прям чувствую, как он напрягается, нах, как будто боится, что я прямо сейчас и начну его убивать. Хотя он себя высоковато ставит, руки размером с лопату ни хуя не значат, когда у тебя перо в брюхе. Ага, вот и он тоже зыркает в сторону кухни. Так что я беру этого здоровенного урода прямо за жабры.

— Ты чего ко мне не приходил стока времени? — говорю.

Он тупо смотрит на меня со своей этой блядской улыбочкой. Чувствуется, что у парня действительно нет ни хуя времени на меня, а самая сокровенная его мечта — гнать меня отсюда бегом всю дорогу до Бульвара.

Вот только попробуй, нах!

— А я тебе вот еще че скажу, половина старого магазина была моя, так что теперь половина всей этой, нах, поебени опять же моя… — говорю я, осматривая кафе, свое новое приобретение, бля.

Я прям вижу, что кровища у него аж бурлит в жилах, но он продолжает выдавать пенки дня:

— Я как-то смутно себе представляю, Френк, как ты подаешь чай и рулеты, но к какому-то соглашению мы придем. Я тебя не оставлю, дружище, ты же знаешь.

— Ага, — говорю, — мне вот прям щас надо монетой разжиться.

— Ни о чем не волнуйся, приятель, — говорит он и отсчитывает мне несколько двадцаток.

У меня гудит в голове. Он вручает мне деньги, но продолжает нести пургу:

— Слушай, Франко, я слышал, что Ларри Уили все еще с Донни Леингом ошивается, — говорит он.

Башка, нах, раскалывается. Я смотрю на него:

— Правда?

— Правда. Это, кстати, не ты свел их вместе? — Лексо строит из себя эдакую невинность, а потом смотрит на меня пристально и кивает, как будто пытается сказать, что у них все схвачено, а мне хрен собачий.

И я пытаюсь понять своей больной, нах, башкой, что этот пиздюк имеет в виду, и каков вообще расклад, и у кого что схвачено, и кому хрен собачий, а он продолжает: