Выкрикивается лот 49 - Пинчон Томас

– Я пришла, так как надеялась, что вы сможете избавить меня от одной дурацкой фантазии.

– Берегите ее! – неистово возопил Хилэриус – Что еще вам всем остается? Крепко держите ее своими маленькими щупальцами, не позволяйте болтунам-фрейдистам и отравителям-фармацевтам ее уничтожить. Храните свою фантазию, дорогая моя, чем бы она ни была, ибо ее утрата низведет вас до уровня всех прочих. Вы потеряете индивидуальность.

– Входите, – крикнула Эдипа. Хилэриус расплакался.

– Вы не станете стрелять? Полицейский ткнулся в дверь.

– Заперто, – сообщил он.

– Выбейте ее, – зарычала Эдипа, – и пусть фюрер Хилэриус заплатит по счетам.

На улице, где к Хилэриусу бросились нервные патрульные со смирительными рубашками и совершенно ненужными полицейскими дубинками, где на газоне, взревывая и выбирая место поудобнее, скучились сразу три конкурирующие кареты скорой помощи, преграждая дорогу Хельге Бламм, которая сквозь рыдания грязно оскорбляла водителей, Эдипа вдруг заметила, как луч прожектора выхватил из собравшейся толпы машину мобильной группы ККРС; в ней сидел ее муж Мачо и бойко тараторил в микрофон. Эдипа, уворачиваясь от фотовспышек, проскользнула к нему и сунула голову в окошко автомобиля.

– Привет.

Мачо на секунду выключил микрофон, но лишь молча улыбнулся. Эдипе это показалось странным. Разве кто-нибудь мог услышать улыбку? Стараясь поменьше шуметь, она забралась внутрь. Мачо ткнул микрофон прямо ей под нос.

– Записываем, будь собой, – тихо пробормотал он и затем заговорил серьезным голосом радиодиктора: – Как вы себя чувствуете после этих ужасных событий?

– Ужасно, – сказала Эдипа.

– Прекрасно, – сказал Мачо и попросил Эдипу кратко рассказать слушателям о том, что произошло в офисе. – Спасибо, миссис Эдна Мош, – закончил он, – за описание драматической осады психиатрической клиники Хилэриуса, которой вы были свидетельницей. Это был репортаж второй мобильной группы киннеретской радиостанции; а теперь мы переносимся в студию к Кролику Уоррену. – И выключил питание. Что-то было не так.

– Эдна Мош? – спросила Эдипа.

– Все будет нормально, – сказал Мачо. – Я немного изменил твой голос, а после перезаписи в аппаратной его никто не узнает.

– Куда его забирают?

– В муниципальную клинику, надо полагать, – сказал Мачо. – На обследование. Что там обследовать, интересно?

– Израильтяне, – сказала Эдипа, – должны лезть в окна. Если этого не случится, он и впрямь спятил.

Подошли полицейские и вмешались в разговор. Велели Эдипе оставаться в Киннерете на случай, если придется давать официальные показания. В конце концов Эдипа вернулась к своей взятой напрокат машине и поехала вслед за Мачо на студию. У него был ночной эфир, с часу до шести.

В холле возле комнаты с громко стрекочущими телетайпами Эдипа, оставившая Мачо наверху, в офисе, печатать репортаж, столкнулась с режиссером программы Сизаром Фанчем.

– Как я рад, что вы вернулись, – приветствовал он Эдипу, явно затрудняясь вспомнить ее имя.

– О, – удивилась Эдипа. – И почему же это?

– Честно говоря, – доверительно сообщил Фанч, – после вашего отъезда Уэнделл перестал быть собой.

– И кем же он, блин, стал? – спросила Эдипа, понимая, что Фанч прав, и приходя от этого в ярость. – Ринго Старром? – Фанч съежился. – Чабби Чеккером? – Она теснила его к холлу. – Одним из Праведных Братьев?^[87] И при чем тут я?

– Он стал всеми сразу, – сказал Фанч, прикрывая голову. – Миссис Маас…

– О, зовите меня Эдной. Ну, так что там с Мачо?

– За глаза, – горестно подвывая, начал Фанч, – его уже называют братией. Он теряет свою индивидуальность, Эдна, – не знаю, как иначе это назвать. С каждым днем в Уэнделле все меньше собственной личности и все больше личин. Он приходит на совещание, и комната внезапно наполняется людьми, понимаете? Он ходячий собирательный образ.

– Это вам показалось, – заявила Эдипа. – Вы опять курили те сигареты, без указания торговой марки.

– Вы и сами увидите. Не издевайтесь надо мной. Мы должны действовать вместе. Кто, кроме нас, о нем позаботится?

Эдипа сидела на скамейке возле Студии А и слушала, как крутили запись программы Кролика Уоррена, коллеги ее мужа. Мачо спустился вниз с напечатанным текстом, ясный и безмятежный, каким Эдипа его еще никогда не видела. Раньше он немного сутулился и довольно часто моргал, теперь этого и в помине не было.