Колокол - Мердок Айрис

Размышляя, он медленно брел, глядя вперед, пока не увидел, что добрался до цели. Интересно, оказывается, то, что он издали принимал за песчаный пляж, — это широкий пологий волнорез из камней, уходящих прямо под воду. Возвышенные мысли мигом улетучились, он начал обследовать местность. Несколько прогнивших свай в озере за волнорезом наводили на мысль о том, что здесь некогда была деревянная пристань; да и поляна вокруг была расчищена, хоть и поросла теперь бурьяном. Кое-где через него прогладывали камни и гравий, а от центра поляны широкая тропа тянулась в лес. Тоби бросил маску с трубкой и двинулся по тропе. Спустя несколько минут он увидел впереди какое-то строение. Перед ним было нечто вроде старого заброшенного амбара. Крытая когда-то черепицей крыша провалилась, и с одной стороны виднелись длинные еловые стропила с еще заметными следами коры и топора. Стены из грубо обтесанного камня сложены были на века. Это средневековый амбар, решил Тоби. Он осторожно подошел к разверстому входу и заглянул внутрь. Напротив был еще один огромный проем, выходящий к пастбищу, но в амбаре все равно царил полумрак. Внутри было совершенно пусто, если не считать старых гнилых мешков и ящиков. Слабо откликалось эхо. Земляной пол был тверд, как цемент, хоть и порос под прорехами в крыше травой и чертополохом. Глянув наверх, Тоби увидел балки невероятной толщины — каждая из ствола огромного дуба. Балки затянула густая паутина — казалось, под крышей натянута сеть. В вышине в густой темноте кто-то суетился, может летучая мышь. Тоби проскочил амбар насквозь и вышел с другой стороны.

В просвете деревьев виднелось пастбище. Он двинулся туда. За лесом, по кромке пастбища, в Корт вела утрамбованная дорога, по ней, верно, и возили бревна. Когда-то амбар стоял на лугу, потом вокруг него поднялись деревья, и он остался заброшенным и никому не нужным. Взволнованный своим открытием, Тоби помчался обратно к озеру, веселому сиянию солнца, которое искрилось на дальнем конце тропинки. Мерфи сидел на волнорезе и стерег его вещи, высунув от жары язык с чисто собачьим улыбчиво-безропотным видом.

В амбаре было довольно-таки промозгло. И теперь солнце усердно отогревало Тоби. Он посмотрел на воду, и ему страстно захотелось окунуться. Глянув за озеро, он увидел, что противоположный берег огорожен стеной. А его предупреждали, что напротив стены купаться нельзя. Он решил, что, хоть его из-за стены и не будет видно, нарушать правило он не станет и поплавает немного у волнореза. Здесь так хорошо, дальше идти не хотелось. Да и берега дальше затянуты были тиной и водорослями, и озеро, похоже, кончалось топью, от которой с души воротило. Тоби быстро скинул одежду и улегся на камни. Солнышко прогревало его насквозь.

Вначале он попытался лечь на живот, лицом вниз, свесив ноги. Но так уж устроено человеческое тело, что от такого положения шея и подбородок быстро затекают. Не лежать нашему неуклюжему телу в расслабленной позе отдыхающей собаки. Убедившись в этой истине, Тоби перевернулся и облокотился на руку. Мерфи воспринял это как приглашение и тут же подошел, положил голову ему на плечо. Какой-то экстаз охватил Тоби, он сел, взял на руки пушистого зверя и прижал к себе, как это частенько делал Ник. Близость горячей, мягкой, живой шерсти странно будоражила. Он сидел не шевелясь, обхватив собаку и глядя на воду. У пристани было глубоко, и вдруг он увидел большущую, совершенно неподвижную рыбу — она, видно, нежилась на солнышке, там, где оно прогревало зеленоватую воду. По вытянутым очертаниям и хищным челюстям он узнал щуку. Раскачивая тихонько головой за спиной Мерфи, он неотрывно смотрел на эту замершую щуку. Затем глаза начали слипаться, и только жгучее сверканье озера проникало сквозь завесу его век. Он был так счастлив, что едва не умер, впадая в тот сон юности, когда физическое здоровье, радость и полнейшая беззаботность повергают сознание в сладкое забытье, которое тем пленительно, что пробуждение от него не менее сладостно, и душа изнемогает, пресытившись восторгом.

Тоби очнулся и сбросил с колен Мерфи. Он вздремнул немного, теперь можно и искупаться, тело накалилось так, что, похоже, зашипит, едва он зайдет в воду. Щука скрылась. У волнореза вода лениво загустела, белесые камни через нее не просвечивали. Особого толка из подводного плаванья тут не выйдет, уж больно мутная вода, едва ли в ней что-то разглядишь. Он в нерешительности стоял на краю и смотрел на воду. По центру озеро искрилось бесцветным блеском, а по краям в нем отражались зеленые берега и голубое небо; краски отражений были чисты, но все равно это были краски более тусклого и сумрачного мира. Что за чудо купаться в недвижной воде — будто