Грех и другие рассказы - Прилепин Захар
Книга Грех и другие рассказы - Прилепин Захар читать онлайн Проза / Современная проза бесплатно и без регистрации.
В книгу Захара Прилепина вошли новые и старые рассказы, в том числе цикл «Грех» (премия «НАЦИОНАЛЬНЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР») и пацанские рассказы «Ботинки, полные горячей водкой». Герой Прилепина молод и грешен, он не гнушается самой тяжелой работой, может напиться или дать по морде, но всегда любит и ненавидит до самого конца и заражает желанием жить. «Не прозябать, а жить на полную катушку!»
10 332 0 23:16, 04-05-2019Книгу Грех и другие рассказы - Прилепин Захар читать онлайн бесплатно - страница 58
«Пустой едет, поэтому не боится ни ГАИ, ни черта и тоже, быть может, рад меня видеть...»
Так думал я, рывками нажимая тормоз, чтобы пропустить фуру, но дорога не держала мою машину, колеса не цепляли асфальт. И даже ветер, кажется, дул в заднее стекло, подгоняя меня, подставляя мое тело, заключенное в теплом и прокуренном салоне, под удар.
«Ивау! Га!»
«Доброе утро, пап...»
Я рванул рычаг скоростей, переставляя с «нейтралки» на вторую, потом немедля на первую — пытаясь затормозить так. Машину дернуло, на мгновенье показалось, что она сбавила ход, но я уже выезжал на трассу и смотрел тупо вперед, в пустоту и опадание белоснежных хлопьев. Слева в мое лицо, отражающееся безумным глазом в зеркале заднего вида, бил жесткий свет.
Дальнобойщик не стал тормозить, а вывернул руль и мощно вылетел на пустую встречную. Фура, громыхая и взмахнув огромным хвостом прицепа, проехала у меня пред глазами, быть может в полуметре от моей машины.
Когда взметнувшая облако снега громада исчезла, я понял, что все еще медленно качусь. И мягко покачиваю рулем, словно ребенок, изображающий водителя.
На первой скорости я пересек дорогу. Дальнобойщик около ста метров ехал по встречной, а потом свернул на свою полосу, так и не остановившись, чтобы сказать мне, что я... Что я смертен.
Я приоткрыл окно и включил вторую скорость. Затем — третью и почти сразу — четвертую.
Иными словами...
Стихи Захарки
* * *
- По верховьям деревьев бьет крыльями влага,
- наклоняет лицо задышавшая зелень,
- соловеет слегка чернота мокрых ягод —
- их дожди укачали в своей колыбели.
- В отраженье меж век, распросоньем расколотых,
- был туман; и земля, и сырая смородина,
- и трава под ногами, рябая от холода,
- приласкались ко мне, притворяясь, что — Родина.
* * *
- Я жил уже не раз,
- но больше жить не смею.
- То чувственная страсть,
- то вздорная идея
- дожить мешали мне,
- дособирать все крохи.
- И нежил сладкий снег
- еловые дороги.
- Прости мне, отче, что
- я не имел желанья
- ловить горячим ртом
- последнее дыханье.
- Судьбы дар, как ни жаль,
- я не берег, не ластил
- и жизни не держал
- за скользкие запястья.
- Не сетуя, не злясь,
- я опадал неспелым.
- Душа в который раз
- легко прощалась с телом.
- От столь коротких встреч
- и частых расставаний
- вместить не в силах речь
- времен и расстояний.
- Я жил так часто, что
- забыл места и числа.
- И вспоминать о том
- здесь не имеет смысла.
- На войнах мировых
- не успевал стареть я —
- погиб на двух из них
- и попаду на третью.
* * *
- Как ногти вырастают после смерти,
- вот так же чувство мое к вам,
- со всею подноготной грязью,
- по истеченьи срока жизни,
- движенья своего не остановит.
- Не бойтесь — если осень будет долгой,
- она не будет вечной;
- впрочем,
- вот этого и нужно вам бояться.
- Декабрь с обезображенным лицом,
- и я с заледеневшими руками,
- и вы, замешана на запахе сирени,
- и с волосами цвета мокрых вишен,
- и с прочей дурью,
- прочей дрянью,
- прочей ложью.
* * *
- Лечиться хотел — поздно:
- пропали и кашель и насморк.
- Щенка назову Бисмарк,
- шампанским залью астры.
- К безумию путь близок
- в январский сухой полдень.
- На елках снега созрели.
- Пойдем их сбивать ночью?
- Так неизъяснимо мило
- смотреть на твои ножки,
- что, если смотреть мимо,
- теряется смысл зренья.
- Должно быть, ты стала лучше,
- такой я тебя не помню.
- Не знать бы совсем, но поздно.
- А если прижать ладони
- к глазам и, убрав, на звезды
- взглянуть — то они как люстры.
- Все строки смешал — толку.
- С таким же успехом можно
- шнурки на ботинках спутать.
- Нет сна. В закоулках мозга
- все ты; и, считая минуты,
- сбиваюсь к утру только...
* * *
- еще я растерял
- ценность своего слова
- так часто признаваясь
- в неживых
- выдуманных
- мертворожденных чувствах —
- растерял
- за что и был наказан
- одиночеством
- в очередном ледяном январе
- солью
- пустым горизонтом
- снегом
- сиплым голосом
- одиночества
- хандры небритый леший
- тоски зеленый угол
- слова-то все какие
- никчемные
- это ничего
- завтра утром
- девочка с ленивой улыбкой
- посмотрит на меня в трамвае
- я ей не понравлюсь
- но что-то ее заинтересует
- перед выходом из трамвая
- она обернется еще раз
- и мы встретимся глазами
- на улице
- догнав ее
- я скажу
- в моем доме много скучных книг
- еще у меня есть наручники
- и несколько денег на бутылку пива
- я поэт и к тому же умею
- играть на гитаре Вертинского
- (ваши пальцы пахнут ладаном)
- я могу сыграть тебе про пальцы
* * *
- Я все еще надеюсь: как ребенок,
- разбивший вазу, в ужасе притихший,
- желает, чтоб она сама собою
- срослась и примостилась на серванте.
- Читая книги, все еще мечтаю
- и все еще уверен в том, что жизнь
- и смерть между собою разрешатся
- и я — один — останусь ни при чем.
- Я все еще надеюсь. И надежда
- не ластит, а скорее чуть горчит.
* * *
- и на невольничьем рынке Древнего Рима
- где пахнет так что порой тошнит
- на шумном и диком рынке
- сын патриция
- взбалмошный и самолюбивый
- брожу с мальчиком-слугой
- и ты там
- в толпе рабынь на продажу
- грязная и злая
- отворачиваешься и закрываешь глаза
- но я же видел тебя спустя две тысячи лет
- я узнал тебя сразу
- и купленная мной
- ты единственная кто имеет право
- входить ко мне по утрам
- когда я еще сплю
- ты приносишь мне ягоды и соки
- а из всех мыслимых на земле огорчений
- меня мучает только одно
- когда вишневая косточка
- попадает на передние зубы
Белые сны
- Июль был смугл, но август бел,
- и белы были сны.
- Весь мир бледнел или седел,
- как будто белены поел.
- И было нам не по себе
- от этой белизны.
- Как привидение бела,
- прикрывшись скатертью,
- ты, кошкой выгнувшись, спала
- и, просыпаясь, мило зла,
- проклятья комарам слала,
- смешно и матерно.
- Во сне кружилась голова
- и что-то давнее.
- Дышала ты едва-едва,
- нещадно растрепав диван,
- вчерашний выветрив дурман
- своим дыханием.
- Ладонь твоя мою звала,
- как птица ищет корм,
- как жаждет дождь иссохший злак,
- я руку дал, хоть ты спала,
- свою ладонь в мою вплела
- и нежно, и легко.
- В беспепелье тобою выжжен,
- вживался в трепет глаз.
- В любви тобой —
- в болотной жиже,
- в любви твоей — в небесной выси.
- И в линиях судьбы и жизни
- стекался пот у нас.
- От ветра дым паникадильный
- проник в раскрытое окно.
- А птицы по столам ходили
- и наше выпили вино.
* * *
- Я потерял спички. Коробок потерял, говорю.
- Потерял ощущение бренности, гибельности
- бытия.
- Наглый, словно сорняк, стою на мокром ветру.
- Счастье, как ты велико. Куда мне спрятать тебя?
- Нет ощущенья холода, слякоти. Пелена
- ветра, тумана и снега не настигает меня.
- Что-то крошится в ладонях. Кажется, это зима:
- бесится, но не слышна, будто в немом кино.
- Не принимаю к сердцу. Не научусь принимать.
- Очень хочу принять, но сердце, как тот щенок,
- глупо сидит в углу, в лужице на полу.
- То он полижет живот, то он почешет скулу.
- Сердце, где ты и что ты? Ты что же, вовсе нигде?
- Не знаю твое биенье, не чувствую тяжесть твою.
- Господи, строгий Боже, как же ты не доглядел,
- что я стою, улыбаясь. Даже что просто стою.
- Нет ощущения времени. Теплый, безумный,
- живой,
- вижу сплошное счастье. Куда мне столько его.
- Стыло, я знаю, стыло. Я знаю и не могу
- впустить в себя хоть на атом черную синеву —
- гарью пропахший вечер — город в грязном
- снегу —
- гибельность этого сердца — этого ветра звук.
- Я не умею больше не миловать, не корить.
- Что мне просить у Бога? Разве что прикурить.
* * *
- Если в электричке,
- сидя друг против друга,
- мы прижмемся к обмороженному стеклу щеками
- и
- постараемся соединить губы,
- то на стекле останется бабочка,
- а
- на наших щеках рисунок пальцев всех
- желавших узнать, куда едем.
* * *
- Я не ведаю, что творю,
- я тебе о любви говорю.
- В светофорах мигающий красный.
- Этой ночью дурною, заразной
- континенты идут ко дну.
- Разве я при этом усну...
- В светофорах мигающий свет.
- Пропускаю помеху справа,
- пропускаю целые главы.
- А конца в этой книге нет.
- Как в бреду, улетаю в кювет...
- Ах, мигающий красный... алый...
- темно-розовый... огневой...
- Словно сердце, движенье встало.
- Бледный месяц, как часовой,
- опаленная тень краснотала...
- Дать понять им, что я живой.
- Я не ведаю, что творю,
- я тебе о любви говорю.
- Ты родная, ты рядом одна,
- Ты мне тысячу лет как жена.
Пляс
- Снегири в одеждах алых.
- Косари в рубахах белых.
- Боль в натруженных суставах.
- Жар в руках остервенелых.
- Косари одежды сняли,
- на телах озноба синь.
- Парусами обрастали
- мачты сосен и осин.
- Пью истомы сок соленый,
- Мне не тошно, не легко.
- Прохожу, хмельной и сонный,
- По закату босиком.
- Коли бос — идешь и пляшешь,
- Пятки обжигает жуть.
- Косари, рубахи снявши,
- Снегирей в закате жгут.
* * *
- Стенька Разин
- лениво наблюдал пчелиную суету
- пчелы вились возле его головы
- с выжженными ресницами
- и медовым соком на коже
- пчелы вились
- возле его головы насаженной на кол
- так схожей с цветком
- цветком на стебле
* * *
- Мальчики направо — ну их к черту.
- Девочки налево — там, где сердце.
- На разрыв аорты воет рота,
- матушка попить выносит в сенцы.
- Клюнул жареный петух туда, где детство
- заиграло, и забил крылами.
- Нам от мертвых никуда не деться.
- Кто здесь в рай последний — я за вами.
- В небе морось, в мыслях ересь, через
- день ли, два отслужат здесь обедню.
- Сохранит твою глазницу или челюсть
- ил речной, отец дурной, приют последний.
- С каждым взмахом петушиного крыла
- раскрывается нехоженая мгла.
- Матушка попить выносит нам,
- ковшик бьет, как в лихорадке, по зубам.
* * *
- ошалевшие
- на усталых конях
- в запахах тревожного июльского солнца
- сырого сукна и пота
- въезжаем в селенье
- испуганные крестьяне выносят хлеб-соль
- заранее зная
- что висеть нынче их барину
- (кричавшему вчера: на конюшню!
- — а сегодня: я ль вам отцом не был!)
- висеть ему
- за ребро подвешенному на воротах
- и неразумные крестьяне
- крестятся и прячут девок на сеновалах
- не зная что волю
- подаренную им
- не купишь хлебом-солью
- и не догадываются что к вечеру
- выбегут девки в ужасе
- из подожженных нами сеновалов
- и остужать мы их будем
- обливая из ведер колодезной водой
- и будут вздрагивать от жары и визга
- пугливые кони
- и перепадет нам завтра от батьки за непотребство
- зато зарево будет видно даже из Астрахани
* * *
- Воет, в кровь задрав ногти, вся дремучая рать.
- Мясорубка до ночи или бойня с утра.
- Тяжкий сумрак, как нелюдь, жадно смотрит
- в глаза.
- И пустыня не внемлет. Да и что ей сказать.
- Ошалевшие други цедят трепетный мед.
- Из красавиц в округе только смерть берет в рот.
- Не найти ни барана, ни новых ворот.
- Отступать еще рано. Неохота вперед.
- Здесь сидим. Чешем ребра. Рты кривим. Ждем
- приказ.
- Золотое отребье! Ребя! Бог помнит нас!
- Вот наш ангел на небе. Только он косоглаз.
- Солнце светит так ярко... как дурак без порток.
- Добежим или вряд ли? Ну-ка, кинь пятачок.
- Из заоблачной сини машет белый платок.
- ...Знаешь как ее имя
- как бродили босыми
- обнаженными плыли
- разнесло на быстрине...
- Я все знаю, браток.
* * *
- иногда я думаю: возможно все случилось иначе
- и ныне происходящее
- лишь клочья посттравматического бреда
- брызги разорвавшейся памяти
- холостой ход остановленного разума
- быть может той весной
- лежа с автоматом в мерзлой и мерзкой грязи
- усыпанной гильзами
- быть может тогда — спустя три часа —
- когда выстрелы утихли
- и все побрели к развороченной как кулек
- с новогодними подарками колонне
- я не встал и остался лежать уже леденея
- и корявого меня втащили в кузов
- и чтобы вырвать из рук автомат уперлись ногой
- в твердый живот
- а мне было все равно
- или быть может
- в той зимней аварии
- я не стал равнодушно разглядывать
- замысловатые узоры лобовика
- и остался сидеть
- с въехавшим в грудную клетку рулевым
- тупо открыв рот и вытаращив глаза
- но скорее всего в деревне где я родился и не был
- так давно —
- если попасть туда незаметно
- неизвестно как очутиться там соглядатаем
- притаившимся за деревьями у желтого
- нелепого дома —
- в той деревне я увижу белобрысого мальчика
- с тонкими руками
- разглядывающего цыплят
- который конечно же не я не я и мной быть не
- может
* * *
- Я куплю себе портрет Сталина
- три на три
- в подсобке закрытого на вечный ремонт музея
- у сторожа, который ничего не помнит.
- Не помнит даже Сталина.
- Я куплю себе портрет Сталина. — Трубка, френч, лукавый прищур. — Блядь дешевая купит Рублева. — Бить земные поклоны и плакать. — Все шалавы закупятся дурью. — Все набьют себе щеки жалостью. — Плохиши, вашу мать, перевертыши. — Я глаза вам повыдавлю, ироды. — Эти гиблые, эти мерзлые. — Эти вами ли земли обжитые.
- Нераскаянный на развалинах. — Пращур внуков моих растерявшихся. — От огней святорусского табора. — Я куплю себе портрет Сталина. — Да хоть ирода, да хоть дьявола. — Обменяю на крест и на ладанку. — Гадом буду, я сниться вам стану. — Здравствуй, родина! Мы — твое стадо.
- Мы и быдло тебе и паства. — Мы тебе приготовим блюдо. — Из двух тысяч годин бесстрашия. — Жри, собака! заплачено кровью! — Разворована наша житница. — Едет набок седая кровля. — Неприступные наши ворота. — Разодрала, как рот, зевота. — Хахаль твой ходит гоголем-моголем. — Достоевская моя родина — роговица глаза оленьего. — Злыми псами кишок твоих вырвано.
- Ах, шалавы иконописные! — Поднимите свои бесстыжие, свои юбки цветные алые. — Свои очи, как Бог уставшие. — Свои головы дурьи рыжие. — Ах, поэты мои рублевые, сколько ереси в вас, это надо же. — Мои девочки беспонтовые, мои мальчики бесшабашные.
- Павел Васильев
- Артем Веселый
- Иван Приблудный
- Борис Корнилов
- Приходите ко мне, мои близкие. — Будем есть с вами черные ягоды. — Я прошу вас о понимании. — Я несу вам просьбу о милости из моей поднебесной волости. — Имена ваши в моем имени. — Наша родина нам заступница. — Выше взоры и тише музыка — начинается день поминания.
- Я куплю себе портрет Сталина...
* * *
- звук колокольчика
- запах цветов
- ты
- в одиночестве танцующая вальс
- на холме
- самый светлый сон мне приснился
- в трясущемся грузовике
- где я затерялся среди трупов людей
- расстрелянных вместе со мною
Концерт
- В полночный зной в кафе у Иордана
- смешалось все. Коктейль не остужал.
- Лица касался вдохновенный жар:
- мягка волна взрывная, как сметана.
- Дрожит висок. Куда нам наступать?
- Восток разрознен. Всюду рубежи.
- Смешалось все. И жалок автомат.
- Мозг ужасом раздавлен, как томат.
- О, позвоночник мой, тебя не убежишь!
- Над океаном мороки возникли,
- их шаг гремит, как радостный скелет.
- Здесь полночь бьют изящные зенитки,
- их алый зев к Всевышнему воздет.
- Но не дарует Он ни окрика, ни вздоха.
- Грудные клетки в крике рвет пехота,
- сердца на волю отпускает, озверев.
- И пенье упокойное Востока.
- И горла тонкие зениток на заре.
- Держитесь дальше блеска папирос:
- здесь снайпера не верят в светлячков.
- Где тот семит, что задал нам вопрос?
- Ответ готов, зайдите после трех
- стаканов. Мальчик, выдай нам гранат.
- И ножик — разрезать его на части,
- и блюдо, чтобы алый сок собрать.
- Аллах Акбар, о кроткий мой собрат!
- Нарушим это пошлое всевластье.
- Восход. Восток теряет рубежи.
- Сдирая шкуру, сладко обнаружить
- ржаное мясо. Здесь наслоен жир.
- Топчу ногой: Восток, яви мне душу!
- Ужели она — жалкая прореха?
- Внутри Саддама ветер ищет эхо.
- Внутри Адама глухо, как в земле.
- Но на Содом заявится проруха
- в ушанке и с лицом навеселе.
- Страшись тогда, испитый неврастеник,
- вомнет тебя спокойная пята.
- И будет мир. И в мир придет цветенье.
- Корявых гусениц увидим мы в цветах.
- Взойдет бесстрастно сумрак галифе,
- не разделив виновных и безвинных.
- Пока же мы немного подшофе.
- Восток завис в израильских кафе.
- Мы слушаем пластинку Палестины.
- Мясной концерт в кафе у Иордана...
* * *
- ...уж лучше ржавою слюной дырявить наст,
- лицом в снегу шептать: «Ну, отстрелялся,
- воин...»,
- не звать ушедших на высотку, там, где наш
- кусок земли отобран и присвоен,
- и лучше, щурясь, видеть ярый флаг,
- разнежившийся в небесах медово,
- и слышать шаг невидимых фаланг,
- фалангой пальца касаясь спускового,
- и лучше нежить и ласкать свою беду,
- свою бедовую, но правую победу,
- питаясь яростью дурною, и в бреду
- нести в четверг то, что обрыдло в среду, —
- вот, Отче, вот Отечество, и всё:
- здесь больше нет ни смысла, ни ответа,
- листье опавшее, степное будылье,
- тоска запечная от века и до века.
- Для вас Империя смердит, а мы есть смерды
- Империи, мы прах ее и дым,
- мы соль ее, и каждые два метра
- ее Величества собою освятим.
- Здесь солоно на вкус, здесь на восходе
- ржаная кровь восходит до небес,
- беспамятство земное хороводит
- нас от «покамест» и до «позарез»,
- здесь небеса брюхаты, их подшерсток
- осклизл и затхл, не греет, но парит,
- здесь каждый неприкаянный подросток
- на злом косноязычье говорит.
- Мы здесь примерзли языками, брюхом,
- каждой
- своей ресницей, каждым волоском,
- мы безымянны все, но всякий павший
- сидит средь нас за сумрачным столом.
- Так, значит, лучше — лучше, как мы есть,
- как были мы и так, как мы пребудем,
- вот ребра — сердце сохранить, вот крест,
- вот родины больные перепутья,
- и лучше мне безбрежия ее,
- чем ваша гнусь, расчеты, сплетни, сметы,
- ухмылки ваши, мерзкое вранье,
- слова никчемные и лживые победы...
* * *
- Беспамятство. Не помню детства,
- строй чисел, написанье слов...
- Мое изнеженное сердце
- на век меня переросло.
- Искал тебя, ловил все вести,
- шел за тобою в глушь, и там
- тобой оттянутые ветви
- так сладко били по глазам.
Сержант
Он затевал этот разговор с каждым бойцом в отряде, и не по разу.
- В избранное
Вы уже всё прочитали? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются прочитать эту книгу.
Оставить комментарий- Гость Дмитрий26 июнь 17:32 Приветствую! Готов купить ваш сайт knigov.ru, в том числе по цене выше рыночной. Меня зовут Дмитрий Купрацевич. В теме сайтов... Невеста Демона - Жданова Светлана
- Вова13 ноябрь 11:04 Самая лучшая книжка в мире спасибо это третья часть Я не гость Я не в гость Я не гость... Приключения Тома Сойера - Твен Марк
- Иван06 ноябрь 17:34 Очень интересная книга. Это третья часть. Первые две - "Контроль" и "Выбор". Спасибо автору.... Змееед - Суворов Виктор