Тонкая математика страсти (сборник) - Курков Андрей Юрьевич

– Чистый, – сказал он, обернувшись.

Хозяин кивнул на пальмы.

Парень на моих глазах выдернул одну за другой пальмы из вазонов, потом вывернул землю на лестничную площадку.

– Шутка, что ли? – произнес вслух хозяин и пожевал в раздумье губами. Потом попристальнее всмотрелся в записку с адресом.

Парень тем временем взял в руки мою спортивную сумку, раскрыл, вытащил оттуда бутылку шампанского и посмотрел на хозяина.

– Ты что, в гости шел? – спросил меня хозяин.

Я кивнул, растерянно глядя на рассыпанную у ног землю.

– Ну да, – сам себе произнес мужчина. – У меня же, черт возьми, день рождения. Сорок семь лет. Кто-то решил подарить мне пальмы… Воткни их обратно в горшки! – кивнул он парню в джинсах. Потом посмотрел на меня. – Проходите! Я вас не могу, конечно, пригласить за стол, вы там все равно никого не знаете. Но вас накормят. На кухне, ты слышишь, Ваня?

Парень кивнул. Он ладонями сгребал землю с мраморного пола лестничной клетки и засыпал ее обратно в вазоны.

Я прошел за хозяином в просторную кухню. Уселся за круглый стол. Осмотрелся.

– Сейчас что-нибудь принесут, подождите! – сказал хозяин.

Первое, что мне принесли, так это четыре пальмы. Принес их Ваня, поставил под окном. Потом он поставил на стол передо мной большое блюдо с салатом и несколькими кусками ветчины.

– Приятного аппетита, – сказал он, внимательно рассматривая мой галстук.

Потом, помедлив, вышел.

Я принялся за салат – дурацкая ситуация, в которую я попал с этими пальмами, только усилила мой аппетит.

Когда я разделывался со вторым куском ветчины, зашел хозяин. Молча подошел, посмотрел на мой галстук, потом поднял глаза повыше, на мое лицо. Вид его был немного озадаченный.

Вдруг он наклонился ко мне чуть ближе и словно принюхался.

– «Пако Рабанн»? – спросил он, глядя на меня в упор.

Я кивнул.

Он недобро улыбнулся. Позвал Ваню. Приказал ему вывернуть мои карманы. Ванины руки выложили из моих карманов все, что там было, включая записку, сопровождавшую духи и галстук, и, конечно, три презервативчика.

Прочитав записку, хозяин расхохотался, но в его смехе не было радости.

– Алина? – почти выкрикнул он. – Алина! Ну она дает!!!

Потом он взял в руки презервативы.

– Ты что, СПИДа боишься?.. Ты вообще куда шел? Пальмы притащил! Почему четыре? Почему не три?

Я пожал плечами.

– Она заказала четыре.

– Ну дает! – выдохнул он, но я не понял, кто из нас «ну давал!»: я или Алина. – Так ты к ней шел, вот по этому адресу? – сквозь хохот спрашивал он, тыча мне в лицо ее записку. – Ну и подарочек ко дню рождения!.. Ваня, принеси его бутылку, пусть выпьет за мое здоровье!

Кто он ему был: охранник или слуга – я не знал, но Ваня быстро исполнил приказ, открыл бутылку, оглянулся на хозяина.

– Давай, из горла пей! За мое здоровье!

Ваня протянул мне бутылку. Я понял, что события приобретают характер драмы. Лишь бы обошлось без трагедии, подумал я.

Взял бутылку в руки, поднес толстое горлышко ко рту. Глянул с надеждой на хозяина, думал, вдруг он скажет, что пошутил. Но он не шутил. Он внимательно смотрел на меня.

– С днем рождения! – сказал я негромко и присосался к бутылке.

Первые несколько глотков прошли нормально, но потом все во мне забулькало, загазовало, только из ушей, казалось, не выходили с шипением пузырьки. А из носа – так почти что пена пивная лилась.

Хозяин снова захохотал, потом поднял руку, достал свой кокетливый носовой платочек из нагрудного кармана, и я вдруг заметил, что правая рука у него какая-то усеченная: только два пальца, большой и указательный. Трех пальцев не было.

«Почему четыре? Почему не три?» – прозвучал в моей голове его вопрос. Я, казалось, начинал что-то понимать. «Шутка?» Он сказал, что это шутка… В таком случае я оказывался в роли шута, которого здорово подставили.

Одновременно думать и пить шампанское из горлышка мне приходилось в первый раз. Кроме этого, я еще следил за выражением лица именинника. Казалось, он понемногу успокаивался.

Когда я поставил дрожащими руками на стол пустую бутылку, он обернулся к Ване и попросил его принести мне сладкого.

Как только Ваня ушел, хозяин наклонился ко мне.

– Она что, сказала, что здесь будет? Да? – спрашивал он.

– Там же в записке «до завтра»… – ответил я, все еще икая и вытирая под носом.