1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь - Мураками Харуки

— Тэнго, дружище! — позвал его кто-то. Голосом размытым и далеким, точно со дна колодца. Постепенно он сообразил, что именно так звучит его имя. — Да что с тобой? — звучало все ближе и ближе. — Опять прихватило? Ты живой?

Наконец он открыл глаза. Уперся взглядом в правую руку, сжимавшую край скатерти. Убедился, что мир пока не рассыпался на молекулы и что сам он, Тэнго, все еще в этом мире находится. И хотя конечности еще плохо подчинялись сознанию, в том, что это его рука, можно было не сомневаться. Он почуял запах своего пота. Резкий и грубый, точно из клетки с животными в зоопарке. Тем не менее так пахло его собственное тело. Это было ясно как день.

В горле пересохло. Тэнго протянул руку к столу, взял стакан с водой и выпил половину, стараясь не расплескать. Выдержал небольшую паузу, допил до дна. Сознание постепенно возвращалось куда положено, чувства приходили в порядок. Вернув опустевший стакан на стол, он вытер губы платком.

— Прошу прощения, — сказал он. — Теперь все в порядке.

И, взглянув на собеседника, удостоверился, что перед ним — именно Комацу, а не кто-либо другой. В этой кофейне на Синдзюку они встречались по делу. Голоса окружающих посетителей зазвучали отчетливей. Парочка за соседним столиком испуганно огладывалась на них — дескать, что происходит? Неподалеку, точно патруль, с озабоченным видом маячила официантка. Явно беспокоилась, не придется ли убирать чью-то рвоту. Тэнго поднял голову и, поймав ее взгляд, улыбнулся. Все в порядке, милая. Не о чем волноваться.

— Это что у тебя, эпилепсия? — спросил Комацу.

— Ерунда, — ответил Тэнго. — Иногда голова кружится, если встаю. Неприятная штука, но ничего страшного.

Собственный голос пока еще казался ему чужим. Хотя в нем уже угадывались знакомые интонации.

— Не дай бог, тебя за рулем так прихватит, — сказал Комацу, глядя Тэнго прямо в глаза. — Костей не соберешь.

— Я не вожу машину.

— Вот это правильно, — кивнул Комацу. — У одного моего приятеля аллергия на тополиный пух. Однажды за рулем так расчихался, что въехал в столб. Хотя в твоем случае, конечно, одним чихом не отделаешься. Когда я впервые тебя таким увидал — знаешь, как испугался! Со второго-то раза уже привыкаешь…

— Виноват.

Тэнго взял со стола чашку с кофе, отпил глоток. Никакого вкуса не почувствовал. Остывшая черная жидкость прокатилась по горлу и унеслась в пищевод.

— Может, воды попросить? — предложил Комацу.

Тэнго покачал головой.

— Не стоит. Уже все в порядке.

Комацу извлек из кармана пиджака пачку «Мальборо», вытянул сигарету, прикурил от ресторанных спичек. И скользнул взглядом по часам на руке.

— Так на чем мы остановились? — уточнил Тэнго. Пора возвращаться в реальность, да поскорее.

— Э-э… Хороший вопрос. О чем же мы говорили? — Комацу уставился в пространство перед собой. — Ах да!

О девчонке по кличке Фукаэри ^[7], которая сочинила «Воздушный кокон».

Тэнго кивнул. Точно, Фукаэри и «Воздушный кокон». Как раз когда он заговорил об этом, с ним и случился проклятый приступ. Тэнго достал из портфеля рукопись, положил на стол. И погладил ладонью, будто проверяя качество текста на ощупь.

— Как я и сказал вам по телефону, главная ценность этой работы — в том, что ее автор не хочет никому подражать, — продолжил Тэнго, тщательно подбирая слова. — Для начинающих писателей это большая редкость. Ни одной фразы, в которой автор хочет быть на кого-то похожим. Конечно, сам текст ужасно неровный. Словарный запас беднее некуда. Даже в названии романа, насколько я понял, имелся в виду не кокон, а куколка. И если задаться целью, для редактуры здесь край непаханый. Но в то же время роман заключает в себе нечто по меньшей мере весьма притягательное. Сюжет — абсолютная выдумка, но детали прописаны так реалистично, что становится не по себе. Именно этот баланс выдержан очень здорово. Уж не знаю, авторская ли это задумка или неизбежный итог примитивизма как метода письма. Возможно даже, сама вещь недотягивает до того, чтобы обсуждать ее на таком уровне. Но чем дальше читаешь, тем устойчивей ощущение какой-то сокровенной, внутренней глубины. Пускай автор и не нашел нужных слов, чтобы выразить это как следует…

Комацу, ни слова не говоря, глядел на Тэнго в упор. Так, словно ждал продолжения.