Девушка с Рублевки - Баклина Наталья

– Точно, если ничего не помешает.

Мои, мама с Никиткой, провожали меня на поезд. То, что я хочу забрать его в Москву, чтобы он там окончил школу, а потом поступил в вуз – за три года выберет в какой, – сын принял на ура. А мама перепугалась, решив, что если уж я оказалась столице не по зубам, то на моем сыне Москва точно отыграется. И все четыре дня, начиная со вторника, она пыталась меня отговорить. Мол, пусть ребенок тут спокойно доучится, да и я за три года в Москве получше укоренюсь...

Но мне после визита в школу и после недели жизни с моим ребенком стало ясно: сына из Челябинска нужно увозить. Он сейчас в такую пору вступает, что должен жить рядом с матерью. А по-хорошему и рядом с отцом, да только откуда его взять-то? У Никитки накопилась уйма вопросов, которые бабушке задавать было нельзя, и секретов, которыми с бабушкой нельзя было делиться. А со мной пока еще можно, и мы с ним обговорили столько всего – и про девчонок, и про несправедливость, и про взрослых, которые на каждом шагу норовят тебе напомнить, что ты ничто, пустое место. И про мир, который вдруг перестал быть простым и понятным... В общем, у сына явно назревал кризис переходного возраста, и оставлять его со всем этим смятением чувств под бабушкиным присмотром, с ее-то тревожной заботой, было бы жестоко по отношению к ним обоим.

Поезд отходил в шесть вечера, мама, как всегда перестраховавшись, заставила нас выехать загодя. На вокзал мы добрались в начале шестого и теперь стояли, наблюдая, как подают состав. Темно-зеленый тепловоз медленно тянул мимо платформы такие же темно-зеленые вагоны, а потом остановился, оставив мой одиннадцатый вагон где-то позади нас.

– Пошли, – скомандовала мама.

Она попыталась поднять сумку, в которую положила для меня всяческих домашних варений-солений. Но Никитка опередил, сам поднял довольно увесистую, килограммов на семь, поклажу и заспешил к вагону.

Наконец после посадки, проводов, окончательных разговоров на перроне («Мама, ну ты правда приедешь за мной через месяц?» – «Правда-правда, я же сказала» – «Ох, Лариса, не зарекайся, мало ли что случиться может!» – «Ну, бабушка, хватит уже!»), прощальных поцелуев и маханий в окошко я забралась на свою полку и расслабилась. Вот он, момент истины. Ты прежде всего мать. И думать тебе нужно о ребенке. А не о мужике, с которым провела пусть и восхитительную, но случайную ночь. Так что всю лирику из головы вон, надо думать, как жизнь свою распланировать, чтобы Никитка в нее удачно вписался минимум на ближайшие три года, а лучше – на восемь лет, пока институт не окончит.

Планы в моей голове складывались весьма смутные – что-то о добавке к зарплате, которую надо будет со временем выпросить у Пенкина, и о том, что сын, пока учится, сможет подрабатывать в Москве тем же промоутером. Вон бегают же другие девочки и мальчики по супермаркетам, то листовки раздают, то сосиски предлагают продегустировать. Для Никитки, с его бойким характером и уже богатырским ростом, самое подходящее занятие. Планировать что-то более конкретное я не стала: жизнь показала, что планируй, не планируй, все равно она все сделает по-своему.

Весь следующий день пути я пребывала в этой уверенности – все идет как надо и все будет хорошо. Из этого состояния меня даже не смогли вывести беспокойные соседи.

А в Ульяновске на станции мне вдруг попался наш журнал, я его купила, открыла и ахнула. Страницы с моими снимками в журнале выглядели совсем не так, как на мониторе компьютера, были более осязаемыми и оттого – более основательными. И я окончательно расслабилась и отдалась на волю судьбы. Все хорошо в моей жизни, все хорошо. Все идет как должно.

На Казанский вокзал поезд прибыл без опозданий, в начале двенадцатого. Один из мужичков-попутчиков помог донести до метро сумку с мамиными гостинцами. О том, что поддалась маме и столько всего нагрузила, я пожалела лишь однажды, когда переползала злополучную галерею через Рублевское шоссе: ну-ка, семь кило припасов да три кило барахла, итого десять кило на высоту третьего этажа вверх, потом вниз. Но зато когда стала выгружать банки с медом, малиновым вареньем, домашним лечо и маринованными огурчиками, в кухне будто потеплело и запахло домом.

Может быть, Аленку позвать почаевничать? Заодно узнаю, как там у них дела. Я взяла телефон, но не успела набрать номер, как трубка запрыгала в ладони, вибрируя и издавая трели. Номер я не узнала.