Тиски доктринерства - Прист Кристофер

Вернулся второй полицейский и крепко взял Уэнтика за руку. Первому он сказал:

– Последний сигнал тревоги. У нас всего двадцать минут.

Уэнтик отчаянно рванул руку и помчался к откосу. Полицейский бросился за ним, но Уэнтик резко метнулся в сторону. Он забрался на откос и тяжело перевалился на другую сторону забора. Скатившись в высокую траву, он вскочил на ноги и побежал. Оба полицейских поднялись следом за ним, но даже не сделали попытку перелезть через забор.

Уэнтик бежал, не останавливаясь, пока не добрался до противоположного конца поля. Только там он остановился и оглянулся назад. Оба стража порядка наблюдали за ним. Увидев, что он остановился, они исчезли за откосом. Через несколько секунд заработал мотор.

Его рокот стал удаляться и через полминуты умолк вовсе.

Вокруг была полная тишина.

Уэнтик двинулся к холму, еле переставляя ноги. Лондон эвакуирован, как и все другие города. Джин где-то в Хартфордшире ждет вместе со всем остальным населением неизбежного прихода войны. А лето длится себе как ни в чем не бывало.

На вершине холма он остановился и посмотрел на расстилавшуюся от него к северу холмистую равнину. Затем повернулся в противоположную сторону, где его дожидался серебристый самолет.

Он стоял целых полчаса, пока из южной части долины не задул холодный февральский ветер, тогда как теплое августовское солнце продолжало согревать ему лицо и плечи. Из-за южного горизонта взметнулась ярчайшая вспышка света и следом за ней почти одновременно еще две справа и слева от него.

Минутой позже ревущий звук, подобный дальнему грому поздним осенним вечером, сотряс воздух и на какое-то мгновение вся местность, казалось, замерла. Грохот стих вовсе, а Уэнтик все следил за расползавшимися вдалеке по небу облаками, черными и высокими.

Он закрыл глаза и прислушался, ожидая нового удара грома.

Наступил вечер. Он сидел, прислонившись к стволу дерева, и смотрел на серебристый самолет в низине. Только когда солнце стало садиться, мужчина в ярко зеленой накидке подошел к люку и обвел взглядом небо, ставшее теперь темно-синим, исполосованным черным. Он постоял, долго вглядываясь в высь, затем поднялся внутрь.

Минутой позже самолет исчез.