Позвони в мою дверь - Нестерова Наталья

Для того чтобы стать в очередь претендентов, записаться на тестирование, Зининой помощи не требовалось. Как и не было гарантии, что талантливого парня не забракуют. Зина позвонила Потапычу. Старый друг Петрова отправил ее к кадровику, с которым Зина уже общалась, и быстро перевел разговор на детей.

Зину охватила паника: она не может помочь дяде Леве! Он в это никогда не поверит, решит, что она неблагодарная зазнайка. Неужели объяснять всем и каждому, что теперь она не жена Петрова, которому устроить парня как пальцами щелкнуть, а просто Петрова Зина? Брошенная обворованная жена, удел которой смиренно просить, ждать милости от людей, несправедливо обиженных ее мужем.

Когда-то давно она хвасталась Маше Потаповой, сравнивая себя с русскими дворянками, которые эмигрировали после революции за границу. Пустое бахвальство! Зина тогда не представляла, как тяжек путь из барынь в крестьянки. Достатка и роскоши жалко — но не это самое болезненное. Потеря статуса, кувырок вниз по социальной лестнице, сочувствие и неизбежное злорадство окружающих — как их перенести?

Эмигранткам было легче — их сорвал с места революционный вихрь, а Зина одна и в прежней обстановке. Точно человек, у которого выдернули ковер из-под ног. Шлепнулась у старых друзей на виду и не знает, то ли слезы лить, то ли дежурную улыбку сохранять.

Лена Ровенская права: Зина может вернуть самоуважение и уважение окружающих, если докажет, что сама, без Петрова, чего-то стоит. И здесь два пути: новое замужество или карьера. Ее коробили мысли о других мужчинах, значит — карьера, работа. Первая в жизни. Зина не была спортсменом, который, глядя на штанги и гири, вспоминает былые рекорды. Она никогда не входила в спортзал! Она только смотрела со стороны, со зрительской трибуны, как берут вес другие. У нее резюме состоит из трех строчек — родилась, закончила школу, не доучилась в художественном училище.

Лена Ровенская, толковый советчик и преданная опекунша, успокаивала: не боги горшки обжигают.

Благодаря Лене внука дяди Левы взяли в «Класс» стажером, и теперь его судьба зависела только от него самого.

История с трудоустройством молодого человека стала большим взносом в копилку Зининых обид на мужа. Было бы лукавством утверждать, что ее любовь к Петрову за десять лет не потеряла остроты и пронзительности. Но в любви-дружбе упрочилась вторая составляющая, и предательство Петрова больше оскорбляло Зину как измена друга, товарища, а не мужчины и мужа. Возможно, потому, что она не знала разлучницы, даже приблизительно не представляла, кто ею может быть.

* * *

Всю неделю Зина устраивала домашние дела.

Она сдала в ломбард свои шубы, а в комиссионный ювелирный — несколько украшений. В ломбарде сразу выдали деньги, в комиссионке, поставив грабительские цены, велели ждать продажи.

Зина заняла деньги у Лены и отправила Ваню и Саню в детский лагерь в Болгарию. Близнецы впервые проводили каникулы вместе. Они рвались в Омск, но Зина не отпустила, сославшись на то, что дедушка и бабушка плохо себя чувствуют. На самом деле она держала обиду на родителей Петрова, которые пригрели мужа-обманщика.

У Зины была помощница по хозяйству — молодая словоохотливая украинка Оксана. Она приехала в Москву из Полтавской области в надежде на заработки и удачное замужество. В будние дни Оксана жила в загородном доме, присматривала за ним, убирала, готовила еду на выходные для Петровых. В субботу она переезжала в московскую квартиру, где делала уборку. Выходной — воскресенье, а с понедельника снова на посту в коттедже.

Оксана крутила романы с охранниками элитного поселка и распоряжение хозяйки — переехать на постоянное жительство в Москву — восприняла с большим неудовольствием. Но зарплатой в пятьсот долларов не бросаются.

Зину брали на оклад в тысячу долларов. Половину она должна будет выплачивать домработнице. Еще пятьсот долларов Насте — учительнице младших классов, которая занималась с Маняшей. Таким образом получалось, что Зина будет работать на зарплату домработницы и гувернантки.

— Не переживай, — сказала Лена Ровенская, когда Зина поделилась с ней печальной бухгалтерией. — Сейчас главное, чтобы ты стала на ноги. О деньгах не думай, я открываю тебе кредит.

— Лена, я не могу строить жизнь на твоем кошельке.

— Глупости! Мы же подруги! Ладно, если ты такая щепетильная, продай мне две картины Малевича.

Зина готова была прикусить язык. Лучше жить в долг, чем расстаться с полотнами, которые они купили с Петровым в Лондоне, на аукционе «Кристи».