The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты - Минаев Сергей

– Здесь больше ничего нет, – резонно замечаю я. – За всем перечисленным тобой надо было ехать, например, в «Сейджи».

– Ну, ты же никогда не приглашал меня в «Сейджи»! – Она томно закатывает глаза. – Остается только мечтать...

«Я тебя вообще никогда никуда не приглашал, ты сама напрашивалась».

– Душа моя, я смотрю на нас и думаю, что мы похожи на двух девушек девятнадцати лет, приезжих из Иркутска, которые стоят перед витриной бутика и целый час обсуждают, какие именно туфли из тех, что они не могут себе позволить, подошли бы к той сумке, которую они, впрочем...

– Я, кстати, из Ростова, – Даша лезет в сумку за телефоном.

– Это очень хороший город, я там был. – Я встаю и двигаю к стойке, чтобы сделать заказ.

Вернувшись, нахожу Дашу сосредоточенно отстукивающей эсэмэску. Подняв на меня глаза, она тут же преображается и напускает прежний жеманный вид. Будто кто-то сказал: МОТОР! Я ловлю себя на мысли, что Семисветова не делает разницы между эфиром и реальностью, как играющий собаку актер, который продолжает лаять после спектакля. Кажется, ей всегда важно только одно: правильно ли выставлен свет? Вот сейчас рассядется массовка, Даша представит гостей – актеров второго плана (в ее жизни есть только такие), зачитает подводку, выдержит паузу и скажет: «Ну вот. Это я. Единственная и неповторимая. Давайте это обсудим, иначе для чего же мы здесь собрались? Номер для ваших эсэмэс...»

– И снова здравствуйте! – вместо этого говорит Даша.

– Спасибо, что оставались на линии, ваш звонок крайне важен для нас! – хмыкаю я.

– Ты сегодня во сколько встречаешься с Лобовым?

– В шесть, а что?

– Он тебе сообщит приятную новость.

– Меня наконец покупает VH1? Нет? Би-би-си?

– Нет, кое-что гораздо более реальное, – продолжает тянуть резину Семисветова.

– Понятно. Мое шоу закрывают, а меня переводят работать на канал «Спас»! – Я делаю глоток воды. – Когда-то это должно было случиться. Или просто закрывают?

– Дурачок! – Она одним пальцем касается моего запястья. – Завтра ты едешь в Питер, брать интервью у Ника Кейва. У него там единственный концерт.

– У Кейва? – Я наигранно зеваю. – Кому интересен этот полутруп? Отчего не едет Хижняк? Он у нас звезда интервью или кто? Ах, я же забыл! Мальчик не говорит на языках, да?

– Андрюша, – гнусавит Дашка, – ты такой злобный мальчишка, будь снисходительным, не все же такие талантливые, как ты!

– Господи, как же я устал выполнять на этом канале еще и функции переводчика! – Я поворачиваю голову и смахиваю несуществующие пылинки с футболки. Внутри становится теплее оттого, что я лишний раз уделал Хижняка. Но в качестве компенсации за кражу контента этого мало.

– И еще кое-что. – Даша наклоняется ближе. – Я еду с тобой, снимать сюжет для хит-парада.

В этот момент приносят роллы, чем сильно меня выручают. Я обмакиваю ролл в соевый соус как можно старательнее, решая, как реагировать. В связи с моим будущим, как я надеюсь, погружением в лоно истории поездка в Питер, тем более в обществе Дашки, меня совершенно не греет.

– Ты рад? – Она отправляет в рот кусочек сашими.

– Ве то флово, – отвечаю я с набитым ртом. – Не то слово, зайка, как я рад! Питер – мой родной город и все такое. Только не поездом!

– Почему? Сейчас ходят очень комфортабельные поезда, даже купе с душем. По-моему, две ночи в поезде – это так романтично! А чем тебе не нравятся поезда?

«Тем, что они взрываются, рождая фантомы памяти».

– Я плохо в них сплю.

– Плохо спишь... один? – Она игриво улыбается.

– По-разному. – Я пытаюсь не подавиться роллом. – Однажды я даже заполнил купе тремя девицами, но все равно глаз не сомкнул, можешь себе представить?!

– Хотелось бы посмотреть!

– У меня, кажется, осталось видео. – Я развожу руками. – Понять бы, где, душа моя!

– Мы могли бы в четверг с утра погулять по городу... Пойти в какой-нибудь...

– В какой-нибудь Эрмитаж? – подсказываю я. – Могли бы, только мне с утра уже надо быть в Москве. Вечером шоу, а днем запись ролика, пропагандирующего наркотики.

– Не ерничай! По-моему, очень хороший и нужный проект! – Даша укоризненно хмурится. – Как, кстати, первый день?

– Могла бы приехать, ты же у нас координатор!

– Я посмотрю сегодня в монтажной. Это правда, что вы снимаете в 645-й школе?

– Истина, а что?

– Хм... Удивительно! – Даша пригладила волосы. – У меня там, оказывается, работает знакомая... старая.

– Ее не Наташа случайно зовут? Историчка?

– Ой, как у нас загорелись глазки! – У Даши вдруг четко обозначились скулы. – Успел познакомиться? Ты не по ее части, Миркин, расслабься! Ее интересуют художники, неизвестные фотографы и сумасшедшие музыканты. Дорохова у нас девушка интеллектуальная.

– «Это же наш профиль!»

– Не твое поле, дорогой!

– I’m all over, baby, – напоминаю я, разозленный тем, что эта ростовская Опра Уинфри позволяет себе судить об уровне моего интеллекта.

– Вряд ли тебе это понравится, – раздраженно резюмирует она.

– Смотря как себя... Кстати, а что у нас с билетами? – Я стремительно перевожу разговор, но, кажется, Семисветова в самом деле обиделась.

– Спроси у своей ассистентки! – Даша достает сигарету.

– Ты не оставляешь мне шанса понравиться, дорогуша. Может, мне приятнее узнать от тебя. Кофе? – Я даю ей прикурить.

– Ты отвратительный похотливый нарцисс! – замечает она, глубоко затягиваясь.

– В качестве закадрового текста прошу заметить, что у героя нашей программы уже месяц не было секса. – Я беру салфетку, начинаю промокать глаза и всхлипывать.

– Идиот! – прыскает Даша.

– Но очень обаятельный, – отмечаю я из-под салфетки. – Так что с билетами?

– Мы летим завтра в обед, время вылета обратно можно поменять на утренние часы, если кто-то хочет попробовать себя в роли школьника.

– Я уже сам преподаю, видишь, даже значок об ученой степени есть! – Я тычу пальцем себе в футболку, на которой нашит круглый логотип Frankie Morello.

– Давно хотела тебя спросить. – Семисветова переводит взгляд с логотипа на мое запястье. – Ты эти триста восемьдесят кожаных браслетов с руки когданибудь снимаешь? Ты что, хиппи?

– А почему ты носишь часы на правой руке? Ты что, Путин? – парирую я.

– Не знаю! – Даша задумчиво поправляет на руке часы и выдает: – Кстати, что ты имел в виду, когда сказал: «в тот день, когда на тебя перестанут пялиться»?

– В какой день?

– Перестань придуриваться, как только мы сели, ты сказал...

– Ах да! Я имел в виду тот день, когда ты перестанешь быть звездой.

– Я даже думать об этом не хочу! – тихо, но достаточно внятно отвечает она. – А ты? Ты думал об этом дне?

«Я думаю о том, что я убил бы того, кто пишет диалоги для нашего с тобой шоу».

Повисает пауза, словно за нашими спинами начинают убирать свет и камеры. Гаснут «суфлеры». За столами тем временем меняется третья смена посетителей. «Video killed the radio star», – играет из колонок.

– Не знаешь, что сказать, Андрюша? Ты думаешь об этом дне?

– Я в этот день родился, – почему-то вырывается у меня. – Слушай, время пятнадцать минут шестого, мне еще к своим нужно забежать. Я прошу счет? – последнее звучит скорее утвердительно.

Я расплачиваюсь, мы выкуриваем еще по сигарете и намеренно затянуто, так, чтобы как можно больше зрителей смогли насладиться финалом, расцеловываемся. Я иду к лифтам, Даша идет ко дну.

На втором этаже попадаю в чью-то массовку. Пытаюсь ввинтиться в людской поток таким образом, чтобы руки были плотно прижаты к туловищу, но все равно даю на бегу пару автографов. Почти вырвавшись на свободу, мчусь по коридору и сталкиваюсь с внезапно выскочившими из-за угла двумя девушками.

– Андрей, здравствуйте! – Девушки преграждают мне проход.

– Привет! Извините, девушки, тороплюсь! – Я пытаюсь обежать их, но на моем пути встает третья: ультракороткая юбка, русые волосы по пояс, высокий каблук. Точнее, все это я замечаю потом. Сначала на меня надвигается грудь приблизительно четвертого размера.

– Ой! – вырывается у меня. – Здрасте!

– Привет, Андрей! – говорит она с легким украинским акцентом. – Вы меня помните? Мне задавали вопросы на улице для вашего шоу!

– Конечно помню! – Как же можно забыть такую грудь. – Я у тебя еще телефон забыл попросить.

– Так вопросы не вы мне тогда задавали! – удивляется она.

– Правда? Ну... я хотел попросить телефон у того, кто задавал! – спохватываюсь я.

– Пишите! – Она диктует цифры. – Меня зовут Олеся.

– Я не забыл! – Я быстро забиваю номер в память айфона. – Дай-ка я тебя сфотографирую, чтобы в контакт-листе осталось, а то у меня еще три Олеси, гримерша и редакторы.

Девушка с удовольствием позирует.